Расставание из ада
Шрифт:
– Не совсем. Они тоже хотят, чтобы я осталась в Вермонте. Как будто мой путь высечен в камне. Но я не имела никакого отношения к его проектированию и не могу сказать, куда он приведет.
– Тогда почему бы тебе не сойти?
Я недоумевающе смотрю на него:
– Что ты имеешь в виду?
– Сойти с этого пути. Разве не поэтому ты подала заявление в Калифорнийский университет?
– Я не понимаю.
– Это не мое дело. Просто… – Он начинает активно жестикулировать. – Отец всегда спрашивает меня, что я делаю и как я это делаю, постоянно указывает, как я должен что-либо
Это определенно звучит знакомо. Я сажусь на колени и внимательно слушаю его.
– Он расписал мое будущее так, как будто у меня нет своих собственных планов и мечтаний.
– Именно!
– Как будто он держит меня на поводке и все, чего я хочу, – это убежать.
– Да! – я почти кричу.
Он трясет кулаком в небо.
– Vexilla regis prodeunt… – Он замолкает и вдруг смотрит на меня так, словно забыл, где находится.
– Подожди, что это значит?
Вместо ответа он потирает лицо и делает глубокий вдох.
– Прости, я становлюсь немного эмоциональным, когда говорю об отце. – Теперь он смотрит на меня более осмысленно. – Я просто хочу, чтобы ты знала: я полностью понимаю.
– Что понимаешь?
Он берет меня за руку, и я чувствую, как его тепло согревает меня, а между нами шуршит письмо о зачислении.
– Мика, тебе нужно проложить собственный путь. Не позволяй никому сбить тебя с него.
Это именно то, что я хотела услышать всю свою жизнь. Сердце бешено колотится в груди, как будто ему наконец-то дали достаточно места для бега, и, не раздумывая, я наклоняюсь вперед и прижимаюсь своими губами к его. У него мягкие губы, и я улавливаю сладкий аромат винограда в его дыхании. Я чувствую, как оно учащается, и все, чего хочу, – это чтобы оно стало еще быстрее. Я никогда не напивалась и не принимала наркотики, но мне кажется, это ощущается одинаково. Вся гора кружится, когда мы целуемся, его руки обхватывают мое лицо, чтобы прижать к себе. Я ощущаю тепло во рту, которое вместе с дрожью распространяется по всему телу.
Я могла бы целовать Сэма вечно, но медленно отстраняюсь. Он слегка выдыхает, и я борюсь с желанием поцеловать его снова. Я чувствую, что мне нужно отдышаться и восстановить контроль над телом. Еще несколько ударов сердца мы так и сидим – в сантиметрах друг от друга.
– Значит, ты тоже думаешь, что это свидание? – спрашивает он.
– Боже, надеюсь, это так. – Я снова наклоняюсь, чтобы поцеловать его, но резко останавливаюсь. У меня же есть целый список вопросов. Я осознаю кое-что и отстраняюсь. – Подожди. Ты же не принц или что-то в этом роде?
Его смех низкий и сексуальный.
– Почему ты спрашиваешь подобное?
– Бабушка заставляет меня часами смотреть фильмы на канале «Халлмарк» на Рождество. Вот уж где истинный ужас! Почти в каждом из них есть парень из другого города, который встречает местную девушку. Он обязательно оказывается принцем какой-нибудь маленькой европейской страны, где волшебным образом говорят по-английски. Сначала они
– Мигуэла, ты говоришь слишком много. – И его губы снова прижимаются к моим.
Когда Сэм отвозит меня домой, я забываю попросить его остановиться около кофейни, чтобы пешком дойти до дома и тайно пробраться в комнату. В голове царит непроглядный туман, губы припухли от лучшего поцелуя, который я когда-либо переживала. Все, что я делала до поцелуя, становится абсолютно не важным. Это совершенно другая категория, как, например, когда я попросила абуэлу купить мне «Орео», а она принесла домой какую-то подделку под названием «Крем-О», потому что она была на пятьдесят центов дешевле. Мы останавливаемся перед моим домом – когда я сказала ему, где живу? – я ощущаю себя на другой планете и не испытываю ни малейшего желания возвращаться на Землю. Я смотрю на темные окна и вздыхаю.
– Все нормально?
– Уверена, абуэла поняла, что я ушла, и сейчас ужасно злится. Я удивлена, что она до сих пор не вызвала Национальную гвардию.
Он берет прядь моих волос, не пытаясь расчесать их, как всегда делает абуэла, он, кажется… восхищается ими. Он подносит ее к лицу и глубоко вдыхает. Жар разливается по моему телу.
– Не переживай. – Он смотрит на дом. – Уверен, что твоя бабушка крепко спит в своей постели.
Я фыркаю:
– Ты не знаешь абуэлу. Она наверняка сидит в кресле в гостиной, как какой-нибудь часовой.
– Верно, я не знаю ее. Но мне бы хотелось.
Я смотрю на него, неуверенная, что правильно услышала.
– Точнее, мне скоро придется с ней познакомиться, – продолжает он. – Так будет правильно, если я планирую встречаться с ее внучкой.
– Мы встречаемся?
– Я думал, мы уже это выяснили. На горе. – Он указывает на гору Мэнсфилд, как будто я уже забыла о том, что там произошло.
– Да, но существительное «свидание» отличается от глагола «встречаться». Мы действительно используем этот глагол?
Он улыбается:
– Глагол, существительное, прилагательное, предлог. Мы – это любая часть речи, которая означает, что я снова увижу тебя.
Что-то шевелится внутри меня, напоминая о Роне. Я смотрю на Сэма, пытаясь заставить себя спросить о ней, но когда вижу его лицо и то, как мечтательно он смотрит на меня, я просто нежно прижимаюсь губами к его губам для последнего поцелуя. Когда я закрываю пассажирскую дверь, он улыбается мне в свете приборной панели, и я с трудом заставляю ноги двигаться вперед.
Я практически плыву по дорожке и машу в последний раз. Когда машина Сэма исчезает, меня охватывает слабость. Она начинается в коленях и поднимается вверх по позвоночнику. Словно я была связана в течение нескольких дней и сейчас наконец освободилась. Когда я хватаюсь за дверную ручку, чтобы не упасть, дверь со скрипом приоткрывается, совсем чуть-чуть.
Она знает.
Я делаю глубокий вдох и открываю дверь, чтобы встретиться лицом к лицу с гневом абуэлы.
Я оглядываю темную гостиную. Лампа выключена. Я тихо закрываю за собой дверь и делаю несколько неуверенных шагов.