Расстрельное дело наркома Дыбенко
Шрифт:
Тогда же якобы арестовали и Дыбенко. Но из-за чего конкретно арестовали Павла Ефимовича? Может быть, он слишком активно агитировал матросов за свержение государственной власти или его кто-то выдал? Оказывается, не первое и не второе. Дыбенко, по его словам в воспоминаниях, «погорел» на своей записной книжке, в которой он якобы писал что-то крамольное. Эту книжку у него нашли при обыске, и именно она стала основанием для ареста.
Историю с записной книжкой Дыбенко повторил и в своих показаниях много лет спустя, после ареста за участие в заговоре против советской власти. Однако на этом совпадение с мемуарами заканчивается. В мемуарах Павел Ефимович далее рассказывает о том, как трудно ему жилось в царской тюрьме, а затем весьма невнятно сообщает, что его вдруг как-то случайно выпустили, причем без всякого суда.
Казалось
Наверное, все служившие на нашем флоте в 70—80-х годах ХХ века помнят, что каждый уважающий себя матрос имел тогда при себе записную книжку, куда записывал то, что его больше всего интересовало в период флотской службы. Что же записывали советские матросы? Прежде всего, какую-ту информацию по своей специальности, ТТД своего корабля, самодеятельные матросские песни с гитарными аккордами, которые можно было бы выучить и потом спеть. Кроме этого, в записные книжки записывались поговорки и матросские афоризмы типа: «Призрак бродит по Балтфлоту – это призрак ДМБ» или «Дембель неизбежен как приход коммунизма», которые также можно было выучить и при случае блеснуть остроумием. Периодически эти записные книжки просматривались начальством во время проверки кубриков и рундуков на предмет наличия в них секретной информации. За такие записи наказывали. На остальное смотрели обычно лояльно, понимая, что доморощенные афоризмы и не менее наивные песни – это лишь дань матросской моде. Думаю, что и в матросской записной книжке Дыбенко «джентльменский набор» был примерно такой же. Истинную причину своего освобождения Павел Ефимович разъяснил лишь на допросе в 1938 году, после причитаний об ужасах царской тюрьмы, сообщив, что сразу же после ареста был завербован сотрудником контрразведки Балтийского флота.
В случае с Дыбенко записная книжка оказалась настоящей палочкой-выручалочкой. Так как в реальности никакой революционной работы он не вел, то записная книжка с некими мифическими записями (книжечку, кроме ее владельца, никто, разумеется, не читал) явилась формальным обвинением против него. В этом признается сам Дыбенко. При этом что именно было записано в пресловутой книжке, Дыбенко так и не упоминает, думается, также не случайно. Для офицера же контрразведки, осведомителем которого являлся Дыбенко, придуманная история с записной книжкой была идеальным вариантом для разгрома революционного корабельного подполья с последующим выводом Дыбенко из-под удара. Ну, нашли у неосторожного и лихого Дыбенко во время «шмона» записную книжку, что ж, такое бывает. Затем в книжке и кое-какие записи антигосударственные обнаружили, ну, это Павел Ефимович по наивности и неосторожности написал! К тому же, как рассказал сам Дыбенко, записи в записной книжке, которые вначале были предъявлены ему в качестве обвинения, затем, когда выданные им матросы-революционеры были арестованы, мгновенно стали поводом для его оправдания. Провокатора выпустили из-под мнимого ареста, и он «на голубом глазу» рассказал своим наивным сослуживцам, что при более тщательном прочтении его записей в книжке жандармы не обнаружили там ничего особо крамольного. Вроде как зазря и посадили. А так как, кроме самого Павла Ефимовича, разумеется, никто не знал, что именно он чиркал вечерами в своей книжице, то никаких конкретных обвинений в предательстве предъявить ему не могли. Впрочем, несмотря на отсутствие конкретных доказательств предательства, матросы все же его подозревали Дыбенко в провокаторстве. Как оказалось, подозревали не зря.
Дыбенко утверждал, что участвовал в подготовке восстания в 1915 году и даже был за это арестован. Но следов его участия в подготовке восстания, как и следов ареста, так и не нашли.
В деле о реабилитации П.Е. Дыбенко имеется справка Центрального архива управления ВМФ от 21 апреля 1956 года № 0419: «Секретно. Экз – 1. На запрос Главной военной прокуратуры сообщаем, что в документальных материалах архива сведений об аресте Дыбенко Павла Ефимовича за подготовку восстания на линейном корабле “Император Павел I” в 1915 году нет… В документах обнаружена резолюция общего собрания команды транспорта “Альфа” от 9 июля 1917 года, характеризующая Дыбенко с отрицательной стороны. Других сведений не обнаружено. Начальник ЦГА ВМФ полковник А. Самаров, начальник отдела А. Блинов».
Отсутствие документов об аресте за подготовку восстания на линейном корабле «Император Павел Первый» в 1915 году тоже настораживает. Ведь «царским сатрапам» уничтожать такие документы было явно ни к чему. Ну а после революции на них бы вообще молились, ведь это реальные факты «широты и глубины» революционного матросского движения в царском флоте! Да такой исследователь революционного движения в российском флоте, как генерал-майор С.Ф. Найда, эти листочки бы расцеловал! А как бы порадовался сам Павел Ефимович, положи перед ним работник архива доказательства его революционной деятельности при старом режиме! Но ничего подобного в архиве не оказалось. Может, плохо искали? Сомневаюсь, в 1956 году, при реабилитации, искали не просто хорошо, искали тщательно. Но почему тогда не нашли? А потому, что документов об аресте П.Е. Дыбенко в 1915 году «за подготовку восстания на линейном корабле “Император Павел Первый”» просто не существовало. Другие, может быть, в чем-то и участвовали, но только не наш герой. Вывод может быть только один – никакого ареста П.Е. Дыбенко в реальности просто не было, как и не было в реальности никакой его революционной деятельности, а была работа провокатором.
Много лет спустя, когда Дыбенко уже был арестован за участие в антисоветском заговоре, 15 мая 1938 года, на допросе, между ним и следователем состоялся весьма интересный диалог. Начав допрос, следователь спросил подследственного о том, занимался ли он когда-либо антисоветской деятельностью.
На это Дыбенко ответил следующее: «Антисоветской деятельностью никогда не занимался. Вам ведь известно, что я член партии с 1912 года и вел революционную работу при царизме.
Следователь: Не торопитесь…
Дыбенко: Я повторяю, что никогда против компартии и Советской власти не боролся. Я честный член партии с 1912 года. Я все время проводил активную революционную деятельность во флоте. Я подвергался репрессиям со стороны царского правительства во время моей революционной деятельности и отдавал свою жизнь за Советскую власть.
Следователь: При каких обстоятельствах вы вступили в партию?
Дыбенко: Находясь на военной службе в Балтфлоте, я в 1912 году в Кронштадте в минном отряде связался с большевистской организацией через артиллерийского унтер-офицера старого большевика Сладкова и с этого времени непрерывно проводил активную революционную деятельность и был настолько популярен среди революционных матросов, что с наступлением революции и был избран председателем Центробалта. За свою революционную деятельность, повторюсь, я подвергался репрессиям и дважды арестовывался, как организатор подготовления большевиками вооруженного восстания.
Следователь: Когда и за что вы арестовывались во флоте?
Дыбенко: Первый раз я был арестован в 1915 году, будучи электриком на военном корабле “Император Павел Первый”, за подготовку вооруженного выступления.
Следователь: При Вашем аресте были ли обнаружены какие-либо улики о Вашей принадлежности к революционной организации во флоте?
Дыбенко: Да. При обыске во время моего ареста в 1915 году у меня морская контрразведка обнаружила революционную литературу и некоторые записки, касающиеся подготовки революционного восстания.
Следователь: Вы были осуждены?
Дыбенко: Нет, я был освобожден.
Следователь: Как же так? В военное время Вы, военнослужащий флота – арестованы за подготовку вооруженного восстания, у Вас морская контрразведка обнаруживает документальные улики и вместе с тем Вы освобождены. Непонятно это, Дыбенко, скажите лучше правду.
Дыбенко: Нет, прошу мне верить. Я не был провокатором царской охранки. Мне просто удалось выкрутиться из этого дела, прикинувшись простаком. Я объяснил, что ко мне все это попало случайно, что я с революционными матросами вообще связался случайно, лишь по роду работы сталкиваясь с ними.