Расстрелять!
Шрифт:
Лейтенант пошёл и повесился. Его успели снять и привести в чувство.
Командира вызвали и вставили ему стержень от земли до неба.
– А-а-а, – заорал командир, – х-х-х, так!!! – и помчался доставать лейтенанта.
– Почему вы не повесились, лейтенант? Я спрашиваю, почему? Вы же должны были повеситься? Я должен был прийти, а вы должны были уже висеть! Ах, мы не умеем, нас не научили, бабушки-академики, сифилитики с кибернетиками. Не умеете вешаться – не мусольте шею! А уж если приспичило, то это
Лейтенант прослужил на флоте ровно семь дней! Вмешалась прабабушка – фрейлина двора, со связями в белой эмиграции, Британское географическое общество, со всеми своими членами; напряглись академики, – и он улетел в Ленинград… к такой-то матери…
У-тю-тю, маленький
Службу на флоте нельзя воспринимать всерьез, иначе спятишь. И начальника нельзя воспринимать всерьез. И орет он на тебя не потому, что орет, а потому что начальник – ему по штату положено. Не может он подругому. Он орет, а ты стоишь и думаешь:
– Вот летела корова… и, пролетая над тобой, любимый ты мой, наделала та корова тебе прямо… – и тут главное, во время процесса, не улыбнуться, а то начальника кондратий хватит, в горле поперхнет, и умрет он, и дадут тебе другого начальника.
Но лучше всего во время разноса не думать ни о чем, отключаться: только он прорвался к твоему телу, а ты – хлоп, и вырубился. А ещё можно мечтать: стоишь… и мечтаешь…
– ЦДП!** ЦДП – центральный дозиметрический пост.
– Есть ЦДП!
Центральный вызывает, вот чёрт!
– Начхим есть?
– Есть.
– Вас в центральный пост.
Вот так всегда: только подумаешь о начальнике, а он тут как тут. Ну, теперь расслабьтесь. На лицо – страх и замученный взгляд девочки-полонянки.
– Идите сюда!.. Ближе!.. Нечего трястись! Вы – кто?! Я вас спрашиваю: вы – кто? Я вам что? Я вам кто?! Кто! Кто?!!
Про себя медленно: «Дед Пихто!»
– Почему не доложили?! Почему? Я вас спрашиваю – почему?!!
Ой! О чем он?
– Очнитесь, вы очарованы! Я спрашиваю: где? Где?!
Под «где» такая масса смешных ответов, просто диву иногда даешься. Но главное, чтоб на лице читался страх – за взыскание, за перевод, за все. Пусть читается страх. А внутри мозг себе нужно заблокировать. Сейчас мы этим и займемся, благо что времени у нас навалом. Прекрасные бывают блоки. У некоторых получается так хорошо и сразу, что трудности только с возвращением в тот верхний, удивительный мир. Например, он к тебе уже приступил, а ты представляешь себе арбуз. Тяжелый. Попочка должна быть маленькой, это я про арбуз, а маковка – большой. Только тронешь – сразу треснет. И вгрызаемся. И потекло по рукам. Можно
– Когда?! Когда?! Когда это случилось?!
Ой, что тут творится. Ой, сколько слюней.
– … в приказе! Не сойдете с корабля! Сдохнете!!! Да! Я вам покажу!..
Интересно, что…
– Я вас научу!
– Интересно, чему…
– Выть у меня будете!
Ах, этому…
– Выть!!! И грызть железо! Вот вам сход, вот!
Ой, какие неприличные у нас жесты.
– Вот… вам перевод! Вот… вам… в рот… ручку от зонтика! Обсосетесь!!!
Ну что за выражения. И вообще, Саша, с кем ты служишь? Где мама дала ему высшее образование?
– Запрещаю вам сход навсегда! Сгниете здесь! ВОТ ТАК ВОТ! Чего нос воротите?! Чего нос… каждый день мне доклад! Слышите? Каждый божий день!
У-тю-тю, маленький, ну чего ж ты так орешь, а?
– …и зачётный лист… сегодня же! У помощника! Лично мне будете все сдавать! Вот так… да… а вы думали… Жить начнем по новой! Никуда вы не переведетесь! Сгниете здесь! Вместе сгнием! А вот когда вы приползете… вот тогда…
Ну, какие дикие у нас мечты.
– Да, да, да! Вот тогда посмотрим! ВОН ОТСЮДА-А!
Ох и пасть! Пропасть. Ну и пасть, чтоб им пропасть. Медленно по трапу – «рожденный ползать, летать не может». А как хотелось. Бабочкой. Махаоном. И по полю. До горизонта. Небо синее. Далеко-далеко. Головенка безмозглая. Ни черта там нет. Совсем ничего. А иначе как бы мы сюда попали, целоваться в клюз… Теперь – увы нам…
Лошадь
– Почему зад зашит?!
Я обернулся и увидел нашего коменданта. Он смотрел на меня.
– Почему у вас зашит зад?!
А-а… это он про шинель. Шинель у меня новая, а складку на спине я ещё не распорол. Это он про складку.
– Разорвите себе зад, или я вам его разорву!!!
– Есть… разорвать себе зад…
Все коменданты отлиты из одной формы. Рожа в рожу. Одинаковы. Не искажены глубокой внутренней жизнью. Сицилийские братья. А наш уж точно – головной образец. В поселке его не любят даже собаки, а воины-строители, самые примитивные из приматов, те ненавидят его и днем и ночью; то лом ему вварят вместо батареи, то паркет унесут. Позвонят комендантской жене и скажут:
– Комендант прислал нас паркет перестелить, – (наш комендант большой любитель дешевой рабочей силы). – Соберут паркет в мешок, и привет!
А однажды они привели ему на четвёртый этаж голодную лошадь. Обернули ей тряпками копыта и притащили. Привязали её ноздрями за ручку двери, позвонили и слиняли.
Четыре утра. Комендант в трусах до колена, спросонья:
– Кто?
Лошадь за дверью.
– Уф!
– Что? – комендант посмотрел в глазок.