Расстройство Сна
Шрифт:
Annotation
В течение очень долгого времени Джек Кетчам и Эдвард Ли следовали своим собственным путям пересечения табу, выворачивания наизнанку, без каких-либо ограничений повествования. Теперь эти дороги сблизились и слились в коллекцию из пяти совместных историй, которые гарантированно потрясут, позабавят, вызовут отвращение и вывернут любителей экстремальной фантастики еще больше. Наряду с пятью рассказами, каждый из авторов включил первый черновик одного из своих рассказов, показывая грубую основу, которая становится базой для
Эдвард Ли & Джек Кетчам
“Я бы все отдал ради тебя”
“Любовные письма из тропического леса”
“Маски”
“Нале-е-ево!”
“Расстройство сна”
"Рад тебя видеть!"(черновик) Джекa Кетчамa
"Я сделаю для тебя все, что угодно"(черновик) Эдвардa Ли
Эдвард Ли & Джек Кетчам
"Расстройство Сна"
“Я бы все отдал ради тебя”
– Пожалуйста, прошу, не поступай так с нами, Клэр! - молил Родерик, сбегая по каменным ступеням огромного дома.
С нами, - поморщилась Клэр.
– Ему тридцать, а он все еще живет со своей мамочкой. Боже!
Родерик сопел у нее за спиной, едва сдерживая слезы.
– Я бы все отдал ради тебя!
Сколько раз она слышал эту фразу за последние девять месяцев? Постоянно! Ну, почему до тебя никак не дойдет? Мне ничего от тебя не надо!– хотела закричать Клэр. Вместо этого она развернулась и сказала:
– Пойми. Все кончено.
Он с недоумением уставился на нее.
– Но, почему? Все было так чудесно! И ты сама сказала, что всегда будешь со мной!
– О, Родерик, не выдумывай.
Родерик не выдумывал. Девять долгих месяцев назад, когда они только начали встречаться, именно так Клэр и сказала. Ей стукнул тридцать один год и моложе она уже не станет. А у Родерика были миллионы. Точнее у его мамаши.
– Извини. Я просто не могу тебя больше видеть.
Он снова поплелся за ней, шаркая ногами.
– У тебя… другой парень?
– Конечно, нет! - снова солгала Клэр.
Как смел он, обвинять ее в измене!
Во всяком случае, Уорделл был не просто «другой парень». Он был всем тем, чем Родерик не был. Красивым, мускулистым, властным. И с членом, как у долбаного Диллинджера[1].
Она открыла дверь своего «Ниссана 300ZX» - подарок Родерика на ее день рождения - и скользнула за руль.
– Но, как же Париж?
Клэр на секунду задумалась. В Париже могло бы быть весело. Но рядом как всегда будет маячить его мать. И этот Фадд - личный халдей старухи, больше похожий на гопника-отморозка.
К черту Париж. Уорделл обещал свозить ее в Канкун[2] как только закончит с делами.
– Родерик, забудь про Париж. Я от тебя ухожу. Понимаешь?
Похоже, он не понимал. Зато понял Фадд. Парень в длиннополой кожаной куртке на дальней стороне двора колол поленья электро-дровоколом. Взгляд, которым он наградил Клэр, был предельно ясен: Я бы с радостью засунул тебя в эту штуку и нарубил на мелкие кусочки. Фадд был очень предан семье.
Мамаша Родерика, похоже, тоже была в курсе событий. Клэр чувствовала, как ее презрительный взгляд сверлит ей спину из окна гостиной.
Старая шизанутая сука.
Черт, да они тут все полные психи.
– Любимая, давай вернемся в дом. Мы сядем у камина, я открою бутылочку «Луи XIII»[3]. Пожалуйста!
Бога ради, теперь он еще и плачет.
– Прошу, я бы…
– Знаю, знаю, ты бы все отдал ради меня. Спасибо, Родерик, не надо, - oна захлопнула дверь и завела машину.
– Ну, хоть скажи! - всхлипывал он за окном.
– Скажи, что сделать мне чтоб доказать свою любовь!
Для начала свали с дороги, ты, романтичное чучело.
Выруливая со двора, Клэр видела в зеркале заднего вида, как Родерик упал на колени в шекспировских страданиях, и его мать, отворяющую большие дубовые двери и ковыляющую вниз по ступенькам, чтобы утешить свое чадо. А еще - сверкнувшие ей в след глаза Фадда.
Бедный Родерик. Ты просто не знаешь что мне нужно.
Уорделл знал.
Она едва переступила порог своей квартиры, и вот уже сильные, ловкие руки расстегивают на ней блузку, и его язык в приветствии, скользит ей в рот.
– Отшила этого придурка?
Клэр кивнула. Сейчас, когда все случилось, она чувствовала себя немного виноватой.
– Боже! Он был так подавлен. Как еще машину у меня не забрал.
Руки Уорделла справились с блузкой и мяли ее обнаженную грудь.
– Он не может забрать у тебя машину. Безмозглый педик выписал ее на твое имя, забыла?
– Ну, могу поспорить, за эту квартиру он платить больше точно не станет.
Член Уорделла выбрался из штанов. «Папочка Трах» или «Мистер Мясная Боеголовка», как он его называл. И не преувеличивал.
– На хрен его и на хрен деньги его мамаши. Через пару дней я проверну одно дельце, и мы будем купаться в бабле. А сейчас, детка, я хочу твою попку. Прямо здесь.
Он стянул с нее джинсы, опрокинул на диван и, опустившись рядом на колени начал одну из тех оральные прелюдий, в конце которых ее салазки всегда густо блестели от смазки. Язык Уорделла никогда не зацикливался на чем-то одном, с равным усердием обрабатывая оба ее отверстия. И это было чертовски здорово. В такие моменты она растворялась в жарких волнах всепоглощающей страсти.