Рассуждизмы и пароксизмы. Книга 3
Шрифт:
Серёжа по телефону попросил у начальства разрешения зайти с вариантом решения нерешаемой задачи, на что немедленно получил согласие с ремаркой «срочно». Когда «начальство» ознакомилось с предлагаемым решением, то также было потрясено изяществом и лапидарностью предложения, осуществление которого сулило большую прибыль. Начальство с обожанием взглянуло на просветлённого автора, потом – на серость за окном, потом – опять на скромника, переминавшегося с ноги на ногу у стола, и с воодушевлением изрекло:
– Ну, Сергей Александрович,
Конечно, «герой нашего времени» был рад (в т. ч. – дополнительной возможности угостить хорошенько Настю на получаемое роялти), не обращая внимания на несоответствие нахмуренной и плачущей дождиком погоды за окном, так не соответствующей его настроению, и как бы предупреждавшей своей переменчивостью о происках судьбы.
Перед уходом ответственный Грибов заглянул на всякий случай в ноутбук. И правда – в ноутбуке нарисовалось ещё письмо, но не от Насти.
Прочитав, Серёжа помрачнел, как пейзаж за окном. Прочитал второй раз. И впал в трансцендентальное состояние. От кого письмо? А смысл был таков, что Настя – не что иное, как фикция! Т. е. девушка не существовала.
Неожиданно вспомнилось, что в Японии давно изобрели виртуальных девиц, которые вели переписку с мужским населением. Этакая техно-любовная революция для скрашивания одиночества (которое свойственно не только Японии).
Значит, это была всего лишь игра?! Профанация чувств?!
Грибов посерел, как небо за окном его кабинета.
Ему виделась ухмылка интернета, так лицемерно и цинично обманувшего его.
Сергей накинул плащ и поплёлся под дождь, домой.
Ему захотелось спрятаться от людей, никого не видеть.
Развязался шнурок на туфле, как у Гагарина на ковровой дорожке аэропорта.
Ступни, шлёпающие по лужам, промокли, давило в затылке.
В квартиру Серёжа не вошёл – ввалился. В сердце кололо. Его сердцу, как и самому Грибову, было невыразимо плохо. Чехов – драматург и юморист сказал бы: – Настроение такое: пойти чаю напиться или застрелиться…
В прихожей раздался звонок. – Кого ещё чёрт принёс?! – Грибов поплёлся открывать.
И здесь, у открытой двери его страдальческое выражение морды лица сменила радостная и одновременно несколько глуповатая улыбка.
На пороге, весело улыбаясь, как в интернетовской копии, стояла она, Настя, живая и настоящая…
А вы говорите – купаться…
Атос, Арамис, Д,Артаньян и примкнувший к ним футболист
Глава 1
Наташ. Наташ, ты спишь? Мы там всё обрушили. Вставай и иди.
(Ургант. Реклама банка)
Аппроксимация любви…
Женщина и мужчина – образ двух параллельных пересекающихся линий.
(Утерянная часть преамбулы неевклидовой геометрии Лобачевского. «Рассуждизмы и пароксизмы», 70).
Жили-были четыре товарища: трое умных, а четвёртый … футболист. Однако, почему «были»? Они и теперь – слава богу.
Апериодически собирались на чашечку коньяку по знаменательным для них датам: 22 декабря, 22 июня (по возможности или около этих дат): Арамис, Атос, Д,Артаньян и примкнувший к ним бывший «лучший футболист пионерского лагеря».
В этот декабрь встретиться не получилось – созвонились, поздравляя. Собрались летом следующего года. Как говорил Д,Артаньян: – Очередная пьянка под кодовым названием: «день варенья».
К сожалению, – без Атоса: его прооперировали по поводу кардиостимулятора, да не совсем удачно, пришлось оперироваться повторно, но на этот раз срослось. В результате теперь Атос традиционно шествовал на рынок, как чревоугодник, но уже «без фанатизма».
По указанной огорчительной причине собрались «на троих» в ресторане при гостинице, куда бывший футболист прибыл из своего города на несколько дней.
Это был неплохой ресторан, где блюли известный порядок: цыплёнка-табака официантка приносила с соусницей в виде лампы Аладдина и пиалу с водой, кофе с коньяком было горячим в белом кофейнике в сопровождении белой чашки на белом же блюдце с ложечкой и брикетиком растворимого сахара, и отдельно – маленькая стопочка коньяку.
Знакомая Арамиса администратор проводила ребят за столик в углу в конце зала.
– «Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла, всё кипит;..» – продекламировал футболист. Администратор мельком взглянула на него уважительно, но предупредила:
– Пожалуйста, ведите себя прилично.
Подошла и приняла заказ официантка.
Расселись таким образом, что Арамис – спиной к стене и лицом в зал, Д,Артаньян – левым профилем, а футболист – правым (наивно полагая, что справа выглядит лучше).
Оркестр уже наигрывал что-то, и, как отметил про себя футболист, уровень аранжировки и исполнения квинтета вполне мог бы соответствовать филармоническому (что впоследствии здесь же подтвердилось).