Рассвет 2050 года. Брат теней
Шрифт:
Кто–то запел боевую песню, которую Форс слышал во время ночного пребывания в шатрах степняков. Руки потянулись к лукам и пикам. Форс вскочил на ноги, заставляя тело повиноваться его воле. Он оттолкнул в сторону руку, которую протянул Капитан Звездных Людей, пытаясь остановить его.
— Сюда пробирается огонь, — сказал он, растягивая слова. — Если он разгорится вовсю, то может сожрать всех нас. Дай мне выйти!..
Но, когда он, хромая, пошел вниз по склону к костру Совета, он почувствовал, что сзади идет Капитан Звездных Людей.
— Вы сражались!
Повинуясь его воле, откуда–то из глубин его естества явился этот ясный холодный голос… Это был холодный ветер, пронизавший ядовитые испарения болота. В его голове мысли, давно зароненные Арскейном, сейчас обрели такую ясность, что он наконец–то уверился в истинности и правильности.
— Вы сражались!
— А–а–а–а! — Этот звук был похож на вой Луры во время охоты.
— Вы сражались, — повторил он в третий раз и понял, что овладел их вниманием. — Зверолюди мертвы. Эти Зверолюди…
Подчеркнутые им слова приковали к нему всеобщее внимание.
— Вы осматривали убитых врагов… разве не так? Ну а я побывал в их руках — и ужас, испытываемый мною, был вдесятеро раз больше вашего. Но я говорю, что вы можете также смотреть на свою победу как со страхом, так и с гордостью: среди них находится страшное предзнаменование. Отцы моих отцов сражались с этими тварями — когда они еще придерживались своих родных нор. Мой отец умер от их когтей и клыков. Мы давно знаем о них. Но сейчас среди них появилось нечто гораздо большее — нечто, более опасное, чем ползавшие раньше в своих норах Зверолюди. Пораспрашивайте об этом, воины, своих мудрецов. Спросите у них, что они обнаружили в куче мертвых тел там, за баррикадой… спросите, что может через несколько лет снова угрожать нам! Да, расскажи об этом ты, целитель тел. — Он обратился к степняку в белом плаще. — И ты, госпожа. — Теперь к женщине–вождю. — Что вы видели?
Первой ответила женщина:
— Я видела и слышала многое. И теперь у меня не оставалось никаких сомнений. Я всем сердцем надеюсь, что твои предположения ошибочны. Среди мертвых Зверолюдей находился один, заметно отличающийся от них. И если судьба будет против нас, то тогда подобные существа будут снова рождаться среди них — снова и снова. И знания у него будут обширнее, так что он окажется самой страшной угрозой для нас и всего человечества. И поскольку все это может повториться, я говорю, что люди должны стать плечом к плечу и направить объединенный меч против этих тварей, порожденных древней нечестью, уничтоженных Древними…
— Да, это правда, что мутанты могут возникать и среди мутантов. — Белый Плащ заговорил после нее почти против своей воли. — У этих Зверолюдей был вожак, который вел и приказывал им, как никогда раньше. И стоило только их странному вожаку погибнуть, как они тут же были сломлены, словно все их знания были перечеркнуты этой одной смертью. И если среди них появляются такие, как он, то они могут оказаться силой, с которой нам придется считаться. Мы почти ничего не знаем об этих существах и о том, какова может быть их мощь. Откуда нам сейчас ведать, с чем нам придется столкнуться через год, десять лет, поколение? Это обширная земля, и здесь может скрываться много такого, что может представлять угрозу для нашей породы…
— Эта земля обширна, — повторил Форс. — Что ты и твое племя ищете здесь, Ланар?
— Родину. Мы ищем место, чтобы построить дома, засеять поля, пасти на пастбищах овец и жить в мире. После того как горящие горы и трясущаяся земля вынудили нас покинуть долину наших отцов — священное место, где спустились с неба их летающие машины в конце войны Древних, — мы скитаемся уже множество лет. Теперь в этих широких полях, тянущихся вдоль реки, мы обнаружили то, что столь долго искали. И ни люди, ни животные не прогонят нас с нее! — Когда он закончил, его рука покоилась на рукояти меча, и он горящими глазами пробежался по рядам степняков.
Форс теперь повернулся к Мерфи:
— И что ищет твой народ, Мерфи из степей?
Хранитель Анналов поднял взгляд от земли, где сломанные стебельки травы, по всей видимости, приковывали его внимание.
— Еще со времен Древних мы, степняки, были скитающимся народом. Сначала мы были такими из–за носившейся в воздухе многих районов земли ужасной смерти, так что человеку приходилось постоянно двигаться, чтобы избежать тех мест, где его поджидали смертоносные эпидемии и голубые огни. Теперь мы охотники, бродяги, пастухи, воины, не смеющие привязываться ни к одному постоянному лагерю. В нас сидит стремление путешествовать далеко, искать новые места и новые холмы, возносящиеся высоко в небо…
— Так. — Форс уронил одно это слово в молчание израненных войной рядов.
Лишь через некоторое время он снова заговорил.
— Вы, — он указал на Ланара, — хотите поселиться где–нибудь и строить свое поселение. Такова ваша натура и образ жизни. Вы же, — теперь он повернулся к Мерфи, — передвигаетесь с места на место, пасете стада и охотитесь. Ну а эти, — он с гримасой боли согнул онемевшую руку, чтобы указать на вершину холма, на ту неровную кучку земли и камней, под которыми лежали тела Зверолюдей, — живут для того, чтобы уничтожить, если смогут, вас обоих. И эта земля обширна…
Ланар прочистил горло — звук был резким и громким.
— Мы будем жить в мире со всеми, кто не поднимет меча против нас. В мире возникает торговля, а торговля пойдет на пользу всем нам. Когда настанет зима, а урожай окажется скудным, то обмен может спасти племени жизнь!
— Вы воины и мужчины, — вступила в разговор женщина–вождь темнокожего народа. Ее голова была высоко поднята, и глядела она прямо, меряя взглядом стоявших перед ней чужаков. — Да, война — это мясо и питье на столе мужчин… но именно она–то и уничтожила Древних! И снова война, мужчины, и вы снова уничтожите всех нас, и мы будем сожраны ею и забыты так, словно человека никогда и не было и он не ходил по этим полям… и мир останется во власти этих! — Она указала на захоронение Зверолюдей. — Если теперь мы обнажим мечи друг против друга, то в своем безрассудстве мы снова изберем злую участь, и лучше нам умереть быстро и очистить эту землю от себя!
Степняки притихли, а потом в рядах мужчин возникло бормотание, и оно достигло места, где собрались их женщины. И голоса женщин стали громче и сильнее. Из их рядов поднялась одна, которая, наверное, правила в шатре вождя: в волосах у нее был золотой обруч:
— Пусть не будет никакой войны между нами! Пусть не будет больше раздаваться вой песен скорби среди наших шатров! Повторите это громко, о мои сестры! — И ее призыв единым эхом был подхвачен всеми остальными женщинами, пока не превратился в песню, столь же берущую за живое, как и боевая песня.