Рассвет над Майдманом
Шрифт:
— Я тут с бывалыми поговорил и понял, зачем нас по регулярным войскам распихали. Ведь мы откуда все? Почитай, с одного города и ближайших сел собрались. Родственники, земляки, побратимы. Нас вместе держать — мы же никому не скажем, что в родной сотне происходит. Если чего найдем — между собой тихо поделим, а чужим сотникам да тысячникам — ни монетки не видать! Вот нас и сунули — кого куда. Где десяток-другой, а где и того мельче.
Парамор настороженно глянул поверх голов — не идет ли кто, и продолжил.
— Неужто мы бы
— А чего делить, снег один кругом!
— Тихо ты! Не знаешь — так и не говори! Вот, кем ты был, пока с вербовщиком не пошел?
— Водовозом, на старый рынок воду каждое утро возил.
— Вот и молчи, вода — не золото. А я грузами занимался, товарами разными, с купцами общался. Как хитро выходит. Посчитайте — сколько уж лет орки безнаказанно Драконов щиплют? И куда все девается? Что, кто-то из людей сумел обратно награбленное отбить? Как бы не так. Но вот в кочевьях зверье мало что хранит — возить тяжело с собой. Так они все тут, в городе оставляли. А последний раз? Посчитай — несколько городов разграбили, тысячи рабов в степь угнали! А уж сколько деревень пожгли — счету не поддается! И где все звонкие монеты, что им достались на разоренных землях? Где они?
Всадники согласно заворчали, в самом деле — где еще им быть, этим золотым, как не в главном городе врага, в его столице.
— А завтра что нас ждет, знаете? Пойдем щупать брюхо клыкастым. Вот только пока мы на окраине возиться станем, драконья пехота сразу в центр города побежит. Им оттуда, с юга — сподручнее. А в центре — там и храмы эти поганые и просто дома сохранные. Добыча, почитай, там вся должна лежать! Правда, ближе к нам площадь рыночная старая расположена. Наверняка рядом с ней также поживиться можно!
— А орки?
— А что — орки? Я уж второй день со следопытами по этим камням брожу. Нашли пару отпечатков там, где снегу не намело — и все. Так понимаю — специально они город оставили, надеются — пока мы тут добычу потрошить будем — они в горы к гномам удерут. А там — метели начнутся, морозы сильные — и все, битва закончилась. Не начавшись.
— Хорошее дело, нам бы в самый раз.
— Конечно. Вот только можно до морозов дожить здесь, под присмотром чужаков-командиров. А можно сегодня до площади добраться и быстро пошарить, чтобы завтра уже с полным кошельком спокойно в дозоре стоять.
— Так ведь узнают, как пить дать — узнают!
— Кто? Кому надо? Регуляры давно по палаткам расползлись. На заставах половина наших стоит, не выдадут. Езды тут — полчаса в один конец. А с окраин кусок этой площади уже видно. Считай — час на дорогу туда и обратно,
Послышались довольные голоса, народ зашевелился, тихо обсуждая услышанное. Больше всех суетился бывший водовоз. Сказанное глубоко запало ему в душу.
— А делить-то как будем, если что найдем?
— По справедливости, конечно. В общий котел сложим — и каждому по доле, — расщедрился Парамор. — Только надо быстро, прямо сейчас решаться! А то завтра — все, пехота все углы подчистую выметет.
— Так едем, чего ждать?
— А как на офицера попадем?
— Ну и что? Дозор менять едем. Или — упражняться в стрельбе. Чем не ответ?
И посмеиваясь абсурдности возможных вопросов со стороны отдыхающих в этот час офицеров, десяток всадников быстро и тихо вывел лошадей за пределы лагеря, после чего взобрался в седла и растаял в сгущающейся тьме.
Глэд с ожесточением массировал гудящие ноги. Пятый день стремительного марша подошел к концу. Подъем затемно, построение в колонны и бодрая рысь стучащих друг о друга костей нежити, пугающей белой вереницей покрывающей милю за милей по заснеженной степи. Пробитая всадниками дорога шла строго на север. По этой дороге до обеда бодро шагали скелеты, отливающие слабыми зелеными огнями в пустых глазницах. Легкая передышка в обед, столпившись у маленьких котелков со смердящим зеленым варевом — и легковесное воинство выдвигалось дальше. Как только начинали зажигаться крупные звезды в морозном небе — второй привал, уже с разбиением на сотни. После чего могучие орочьи командиры начинали муштру будущих солдат. Получив в костяные пальцы мечи и щиты, нежить осваивала основы боя в строю.
Первые два вечера дела шли плохо. Большая часть обращенных раньше не держала в руках оружие, поэтому мечи падали, щиты мешали друг другу, несколько черепов умудрились расколотить, несмотря на все предосторожности. Дело пошло на лад только на третий вечер, когда Глэд выстроил сотни рядами, навстречу друг другу. Затем обнажил оружие и попытался возродить в голове то ощущение единения, что терзало его мозг в минуты магического обряда. Перетаптывающиеся скелеты замерли, прислушиваясь к зову, слышному только им одним.
Чуть позже сотники сгрудились кучей за пределами мерно единообразно двигающейся массы. Закованный в черную сталь безглазый человек делал шаг, легкий замах, наносил удар, отклонялся назад, защищаясь щитом. Следом за ним одним целым белое воинство так же делало шаг, замах, удар и уклонение. С каждой попыткой ряды двигались все слаженнее, пугая немой целеустремленностью. Орки только приглаживали стоящую дыбом шерсть. Далеко за полночь человек уходил отдыхать, а нежить снова окружали заботливые шаманы.