Рассвет над Майдманом
Шрифт:
— Я, Эллеро-рой, из клана Пьющих яд, из лесов темных эльфов, приветствую тебя!
Глеб прислушался к внезапно повисшей тишине. Он уже настолько сжился со звучащими в его голове голосами, что тишина напугала его. Все же быть сумасшедшим в компании с нежданными собеседниками лучше, чем молчаливая тяжесть сырых каменных стен вокруг. Ужас поднялся мутной волной и уже собирался затопить слабый проблеск редкой ясности сознания, когда слабое покашливание дало подсказку.
— Прошу прощения, я плохо знаю ваш этикет. Я, Глеб, просто Глеб из
— Разрази меня гром, так ты орк!
— Ради бога, с чего вы это взяли?
— Ты сам сказал — Глэд! Безглазый!
— Нет, это ошибка, моя имя может звучать похоже, но оно обозначает совсем другое. Что-то вроде глыбы, камня, скалы.
— Странно, на мой слух, разницы почти нет!
— Конечно, уважаемый орк, для вас различимы лишь рычащие и гремящие звуки, все остальные вы свалили в кучу и забыли разницу между ними.
— Как жаль, длинноухая обезьяна, что мы не встретились в прошлой жизни, я бы тебя поучил языку как следует!
— Действительно, жаль, но я не успел добраться до ваших земель, чтобы засвидетельствовать сталью свое почтение.
— Вы опять тратите наше общее время, уважаемые!
— Тихо, прошу вас, тихо!
Глеб перевел дыхание.
— Я с трудом различаю вас, а когда вы начинаете говорить все сразу, я просто теряюсь. Прошу, не так быстро и не все сразу. Пожалуйста.
Память мертвых улыбнулась. Если она вообще могла улыбаться.
— Конечно. Мы понимаем. Мы будем говорить по очереди.
— Почему вы заговорили со мной сейчас? Ведь голоса я слышу уже очень давно.
— Тебя не было, Глэд.
— Глеб, меня зовут Глеб.
— Увы. Тебя уже так не зовут. Твоя судьба наложила на тебя новое имя, отражающее твой новый облик. Прости Глэд, но это так.
— Ладно, мы обсудим это позднее. Пусть будет Глэд. Прости, я перебил тебя.
— Ничего страшного. Я говорю, тебя не было. Ты отсутствовал. Твое сознание спряталось куда-то, отгородилось от окружающего его мира. Мы помогали тебе есть, пить, мы старались заботиться о тебе, но вернулся ты лишь сейчас. Раньше ты лишь выглядывал на мгновения. Мы не знаем, где ты научился этому.
— Я болел. Давно. Мне нанесли тяжелые раны, и я долго лечился. Страдал от боли и старался ее перетерпеть, не обращать внимание. Может быть, после этого я научился отрешаться от окружающего.
— А что случилось потом?
— Ничего. Я выздоровел.
— Ты обманываешь самого себя. Не забывай, мы одно целое, мы знаем о тебе больше, чем тебе хочется.
— Но это так, я здоров. Я разбился на машине… Хочу сказать, я быстро передвигался по дороге, и меня выбросило на дерево, сильно поломало. Но я теперь здоров!
— Не совсем так. Ты здоров снаружи, но твоя душа спряталась после произошедшего. Твой страх не ушел совсем. Он остался в тебе и зачастую лежит в основе твоих действий и принимаемых решений. Хотя ты сможешь его изжить, если будешь помнить про него и принимать во внимание реальную оценку событий, а не подгонять
— Я… Я не знаю, что ответить…
— Не торопись. Думай. Слушай. Только потом решай. К сожалению, у нас не так много времени.
— Почему? Ведь я теперь все чаще прихожу в себя, и мы сможем проводить больше времени вместе!
— Да, ты все чаще возвращаешься к нам. Но заклятье наложили не правильно. Наши знания, образы нашей памяти легли в твою душу. Ты всегда будешь помнить то, что не видел и не чувствовал ранее. Ты сможешь быстро восстановить чужую жизнь, попробовать на вкус родниковую воду с моих лесов, вспомнить тошнотворный запах лягушек с болот ящера, вкус изысканных вин и подгнивших корней…
— Вкус жареной человечины!
— Да, почтенный Громыхатель, и это то же. Ты обладатель памяти всех нас. Все хорошее и плохое теперь принадлежит тебе. Боль от топора при четвертовании и сладость текущей самки в болотах, радость от скачки по привольной степи и горечь невыполненных обещаний с петлей на шее. Это все теперь твое.
— Этого так много!
— С другой стороны, может и хорошо, что наши силы так малы и никто из троих не смог подчинить остальных своей воле и не нашел твою личность, которая забилась так далеко в эти черные дни. Тебе достанутся знания и умения, а не диктат чужой умирающей воли. Может быть, за оставшиеся нам несколько месяцев, мы успеем научить тебя не только бояться, но и жить, жить хотя бы ради того, чтобы отомстить врагам! Вполне достойный повод, кстати. Ты еще сможешь увидеть, как черная кровь орошает твой меч, услышишь крик умирающего недруга и тяжесть золота, доставшегося тебе в наследство.
— Ты ошибаешься. Да, я услышу, но не увижу. Я уже ничего не увижу.
Горькая улыбка тронула губы лежащего человека. Тихий смех услышал Глеб вместо ответа.
— Я вас рассмешил? Ну, хоть в этом я, несчастный калека, могу вас порадовать..
— Ты забавен, Глэд, право слово.
Пустые глазницы распахнулись, невидяще уставившись в темноту камеры. Человек резко сел на вонючей куче соломы, затаив дыхание.
— Ты говоришь — видеть? Это что, ваша магия? Ведь вы тут умеете колдовать, я правильно понимаю?
— Фуй, как грубо. Магия. Заговоры. Амулеты, теряющие силы в самый неподходящий момент. Нет, Глэд, местные маги вряд ли помогут тебе.
— Тогда — о чем ты говорил?
— Я? Я лишь хочу тебе рассказать, что умение видеть у моего народа складывается не только в умении пользоваться глазами. Темные эльфы видят как ночные леопарды не только из-за врожденной остроты зрения. Мы можем чувствовать окружающий нас мир, видеть истинную суть вещей. Мы ориентируемся в кромешной тьме подземелий не за счет глаз, мы используем другие чувства, которые вряд ли имеют название у человеческой расы. Но эти чувства доступны всему живому, и надо лишь уметь их развивать. Надеюсь, что с моим опытом это будет доступно и тебе.