Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]
Шрифт:
— Боже, — застонал Атрет. — Боже, сражайся за нее. — Связанный по рукам и ногам, не в силах ничем ей помочь, он молился, от всего сердца взывая к Господу. Иисус, я согрешил перед Тобой. Это я заслуживаю смерти, а не она. Я отвернулся от Тебя. Господи, Боже, прости меня, я отвернулся от Тебя. Только Ты можешь помочь ей. О Господи, Боже мой, стань между ней и этой толпой. О Господи, Боже, мой Боже, прости меня.
Он заплакал: «Иисус! Иисус!».
Боже, не дай ей погибнуть из–за
Тучи тем временем закрыли все небо, не стало видно ни звезд, ни луны, и священная роща освещалась только пламенем факелов. Раздался зловещий раскат грома.
— Вы слышите голос Тиваза! — завизжала Аномия, и ее голос стал поистине диким.
— Покайтесь! — кричала Рицпа, испытывая страх за них. — Только через покаяние вы спасетесь, только через истинную веру. Обратите ваши сердца к Господу!
— Взывайте к Тивазу! — вопила Аномия. — Пусть он услышит ваши голоса! Да! Да! Пусть он услышит вас!
— Тиваз! Тиваз! — стучали воины своими фрамеями о щиты.
И тут неожиданно сверкнула молния, и ее яркий, ослепительный свет ударил прямо в священное дерево. Могучий дуб с треском накренился и упал в круг с такой силой, что задрожала земля. Его, корни охватило пламя.
Собравшиеся закричали, кто–то в ужасе бросился в лес, среди них оказался и Гундрид.
Аномия осталась и продолжала взывать к собравшимся:
— Призывайте Тиваза, пока он не убил вас!
— Тиваз! Тиваз!
Молния сверкнула опять, ударив на этот раз в жертвенник, и золотые рога расплавились.
Рицпа в священном трепете подняла голову к небу.
— Боже, прости их. О Боже, прости их. — Она плакала.
Херигаст упал и склонил лицо к земле.
Только Рольф продолжал стоять, широко раскинув руки, и лицо его сияло от неописуемого восторга.
— Воистину, Господь справедлив!
— Заткните им глотки, пока они не навлекли на нас еще больший гнев! — не унималась Аномия, и те, кто прислушался к ее призывам, двинулись к Рицпе. — Она — наш враг! Убейте ее, если хотите спастись!
— Нет! — воскликнула Фрейя, неотрывно глядя на темные облака. — Ее Бог идет на нас. Не трогайте ее!
— Она должна умереть!
— Нет! — закричали другие.
Аномия увидела ужас в глазах оставшихся, и знала, что ей надо этим воспользоваться.
— Пусть лучше умрет один, чтобы спаслись остальные!
Фрейя ужаснулась.
— А если то, что она говорит о своем Боге, — правда?
— Ты своими устами предала Тиваза! Ты всегда предавала его в своем сердце. Я это видела. Я это знаю!
Фрейя отпрянула назад.
Аномия схватила Рицпу за волосы и подняла с земли.
— Может быть, она солгала обо всем остальном? Говори, ведьма! Ты родила этого ребенка?
Атрет впился пальцами в землю и застонал.
— Нет, — ответила Рицпа.
— Его мать звали Юлией?
— Да.
— Атрет
— Да.
— У тебя был ребенок от другого мужчины?
— Да.
— И тот ребенок умер?
Рицпа закрыла глаза.
— Да.
— Боже, — тихо простонал Атрет.
— Своими собственными устами она вынесла себе приговор, — сказала Аномия, крепче сжав в руке волосы Рицпы и оглядывая застывшие лица собравшихся. — Тиваз поразил священное дерево и священные символы, потому что мы нарушаем закон, сохраняя ей жизнь! Смотрите, тучи снова рассеиваются, снова сияют звезды!
— Господи, Ты моя Скала и мой Искупитель, — тихо прошептала Рицпа, ожидая дальнейшей развязки.
Аномия отклонила голову Рицпы, показав всем ее бледную шею.
— Атрет знает закон! Атрет привел ее сюда, потому что знал в своем сердце, что только мы можем освободить его от заклинаний, которыми эта ведьма околдовала его и его сына. И как только она умрет, он снова станет таким, каким мы его всегда помнили. Он поведет нас к победе.
Атрет поднял голову, его глаза блестели от слез.
— Убейте мою жену, и клянусь Богом, я поведу вас всех в ад!
— Нет, Атрет! — горестно сказала ему Рицпа. — Нет, любовь моя. Помни Господа. Помни, чему нас учили.
Паси овец.
Он заплакал.
— Они убьют тебя из–за меня!
— С нами Бог. Кого нам бояться?
— Я люблю тебя! Люблю тебя. Прости меня. — По ее глазам Атрет понял, что она давно уже его простила.
— Смотрите, какой властью она над ним обладает! — закричала Аномия. — Нам не будет избавления, если мы оставим ее в живых.
— Ведите ее к болоту! — воскликнул Руд, и остальные поддержали призыв своего вождя.
— В болото ее! — закричали все, и голоса Рольфа и Херигаста утонули во всеобщем гаме.
Глаза Аномии сияли неописуемым злорадством, когда она посмотрела Рицпе в лицо.
— Ты видишь, какой властью я обладаю над тобой, — зашипела она.
— У тебя нет никакой власти, кроме той, что дал тебе Бог.
— Значит, даже Он прислушивается к моему голосу, — засмеялась Аномия. Потом она наклонилась к Рицпе. — Как мне хочется впиться тебе в глотку собственными зубами… но это должны сделать они. — Она отпустила Рицпу и отошла назад. Подозвав Руда, она приказала ему исполнить закон и обычаи. — Обрей ей волосы.
Руд вытащил свой нож и обрил сначала левую сторону головы Рицпы до самой кожи. А потом очень коротко обрезал ей волосы с правой стороны, и роскошные черные локоны упали на землю, к ногам Рицпы.
Рицпа видела, как плачет Фрейя, сжимая в руке свой янтарный амулет.
— Обратись к Господу, мать Фрейя.
Аномия снова ударила ее.
— Сорви с нее одежду и надень ошейник!
Руд разорвал тунику Рицпы и сорвал ее. Затем он взял у Аномии тяжелый кожаный ошейник, надел его Рицпе на шею и грубым рывком поставил молодую женщину на ноги.