Рассвет новой эпохи

Громова Галина

– Слушаю?

– Капитан Никитин, начальник местного отделения милиции. Ну или что-то типа того, – протянул руку для приветствия Виктор.

– Доронин, – протянул тот руку в ответ и крепко пожал. – Что-то вы не похожи на начальника.

– А, это? – Виктор опустил взгляд на шорты и кроссовки. – Новая форма. Ограниченный выпуск. Специальный летний вариант для командного состава.

– Неплохо, – раскатисто засмеялся Доронин, – а то вечером страшно берцы снимать, предварительно приходится открывать окна, дабы глаза не слезились.

– А здесь вы какими судьбами? –

повернул разговор к интересующему его вопросу.

– О! Теперь верю по поводу должности.

– Так а все же?

– Да вот на поклон приходил, помощь небольшая нужна. Да и просто – выбраться во внешний мир. Я ж сам тутошний, чуть дальше в новых домах жил, ну в тех, что за тридцатьпяткой 4 .

– Вернуться хочешь?

– Абсолютно, – покачал головой Доронин. – Там уж, наверное, кого другого заселили. Вы, я тут погляжу, быстрые на это дело.

4

35 береговая батарея

– Ну а чего добру пропадать? Людям где-то же жить нужно. Но я могу по базе посмотреть, заселили ли кого. Вдруг вещи какие личные надумаете забрать. Не знаю… фотографии там или еще чего.

– Фотографии? Фотографии не мешало бы, – задумчиво протянул Доронин, обдумывая слова собеседника. – Да, фотографии можно было бы забрать и из домашнего чего, а то про берцы это была не шутка, а жестокая правда жизни.

– Ну, если так, то и организовать можно. Так а все же, а к нам какими судьбами? Что, опять с бывшими командирами рассорились?

Доронин только отмахнулся от упоминания этого инцидента.

– Бог миловал. Они сейчас ведут себя как зайки. Вопрос чисто социальный. С медиками что-то нужно решать, с детьми… В общем, рабочие вопросы, как обычно.

– Ясно. Кстати, среди тех мамаш, что от вас к нам перекинули, медсестра была. Насколько я знаю, сейчас трудится в медсанчасти.

– Да, там такая история с этими дамами, что оставлять их себе было дороже. – Виктор был в курсе того, что женщины, которых перевезли в Казачку, были взяты в плен при зачистке банды, организованной бывшим работником органов, Глебом Рыбиным, организовавшим продажу «живого товара». Эти женины были женами и подругами работорговцев, многие из них с детьми, и после освобождения пленниц начали подвергаться всяческим нападкам с их стороны. Что, в принципе, было ожидаемо и закономерно, учитывая, что их мужья собирались сделать с пленницами. Так что женщинам даже повезло, что их оставили в живых, дав таким образом шанс на спасение. Во многом благодаря их детям. Могли бы и отправить на все четыре стороны, что было равносильно смертному приговору.

– Знаю, – кивнул Виктор. – Бабы они такие… Как начнут выяснять отношения, то хоть вешайся.

– И не сомневался! – хмыкнул Доронин. – И как они? Не шумят? Прав не качают?

– Насколько я знаю – все спокойно. Да и не в той они были ситуации, чтобы шуметь. Выбор то был из двух альтернатив – либо начинать жить по-человечески, либо не по-человечески, а по-зомбячьи.

– Это да. Наши, местные, их трамбовали не по-детски. А сами бы они без оружия да с детьми…. Да, что там говорить? Сам все понимаешь.

– А может, это было бы справедливо? Я же с Рыбиным сталкивался пару раз в той жизни, но не так чтобы очень, по долгу службы, так сказать. Резкий был мужик, как понос. Я и не сомневался, что он выживет. Такие точно не пропадут просто так. А и известие о том, что он сколотил по сути банду тоже не вызвало удивления. Не тот он человек, чтобы потеряться и упустить такой шанс подняться по пищевой цепочке. Его ликвидировали, как и остальных?

– Нет, – поморщился Доронин. – Он ушел. Убил нашего бойца и ушел.

– А вот это плохо. Я бы даже сказал – хреново.

– Ну, гоняться по лесам за бармалеем как бы не очень то и хотелось. Бог – не фраер, Бог все видит. Коль суждено будет – сведутся наши дорожки снова, а нет – так нет. – Доронин поправил кобуру с пистолетом.

– А ты… Слушай, давай на ты, а то как на великосветском приеме «выкаем» друг другу, не хватает только мизинчик топырить а пенсне поправлять.

– Абсолютно солидарен. Вот и познакомились на фоне разговоров о насильниках и убийцах.

– Ох! Ё! Вспомнил! – неожиданно хлопнул себя по лбу Никитин.

– Чего? – удивился такой неожиданной реакции Доронин. – Что вспомнил?

– Не поверишь, да мужика одного. Увидел тут, все думал про него…

– Ты меня пугаешь… Про мужиков каких-то думаешь. Прямо страшно возле тебя стоять, – рассмеялся Доронин и демонстративно сделал шаг назад.

– Да ну тебя! Вот ты начал за баб тех рыбинских говорить, а у меня картинка-то и сложилась. В голове-то все вертелось, где я того работягу видел. Вроде, рожа знакомая, а вспомнить не мог…

– Для твоей профессии не сильно гут.

– Да это после этого – Виктор коснулся шрама на голове, оставшегося после неудачного выстрела. – Так вот, а когда ты за изнасилования заговорил, так я сразу и понял. Тот мужик несколько лет назад проходил по делу о попытке изнасилования. Он тогда на врача из скорой набросился. Врач отмахался, конечно, этого взяли на горяченьком, судили, все как положено.

– Молодец тетка. Сообразила, не растерялась. – Уважительно прихмыкнул Доронин.

– Почему тетка? – искренне удивился Виктор. – Вполне себе дядька. Просто тот дебил кинулся с дымящимся наперевес.

– Чего-о-о? Уже и на мужиков кидаются, извращенцы чертовы? Фу, мерзость какая.

– Ну почему же сразу извращенцы? Просто товарищ попался охочий до мужских ласк.

– Да? – Недоверчиво переспросил Доронин, все еще морщась от отвращения. У него, как и у всякого нормального мужчины, упоминание о всякого рода извращенцах вызывало только омерзение. – Ну так и чем все закончилось?

– Полный хэппи энд. Все счастливы – доктор больше не боится за свою ж…, ну честь в смысле. А этот заднеприводный гражданин был отправлен туда, где его потребности в любви и ласке могли быть полностью удовлетворены. Говорю же – все в ажуре.