Рассвет полуночи. Часть I
Шрифт:
Покачиваясь, словно в сильном подпитии (наверное, так он о ней и подумал), Сатин торопилась скрыться в дамской комнате, унимая мысли о нежной соленой коже, под которой бежит горячая сладкая кровь. Войдя в туалет, поспешила закрыть дверь. Она теперь всегда будет закрывать за собой двери. Сатин все еще продолжала прикрывать глаза от яркого света ламп. Уперевшись руками в раковину, пыталась успокоиться и отогнать от себя ужасные мысли.
Открыв кран, она припала пересохшими губами к струе и стала ненасытно поглощать шипящую воду. Но, сделав два глотка, почувствовала
«Скоро будут полицейские. Успокойся! Успокойся! Тебе нужно в больницу!»
Умыв лицо, она взглянула в широкое зеркало. И от увиденного ее обессиленное сознание пошатнулось. Она сожмурила глаза на несколько секунд и вновь открыла. За мрачной завесой знакомого образа на нее смотрело незнакомое лицо.
Некогда угловатые черты были искажены, сглажены, за счет чего ее лицо стало идеальным овалом. Разрез глаз тоже был изменен, они стали значительно шире. Скулы были приподняты. Форма губ осталась прежней, но нос был удлинен. Подбородок был закруглен и незначительно срезан. Выпуклый лоб стал гладким и более высоким. Идеальное лицо портили лишь слегка заостренные уши, смещенные вверх. Это лицо со слишком правильными линиями было одновременно и своим, и чужим. Ведь за его красивыми чертами скрывалось что-то лютое, потустороннее.
«О нет! Нет!» – стучало в ее мозгу.
Подставив руки под поток воды, она принялась в панике умываться. Затем сильно зажмурилась и снова посмотрела в зеркало.
– Что за бред?! Это все какая-то шутка? – Ее голос надломился, в нем звенела зловещая истерическая нотка. – Значит, я все еще в том подвале… А если нет, то как такое возможно?!
Сатин открыла рот. За острыми клыками прорезались новые зубы через заросшие лунки. Что было тоже невозможно.
Девушка топнула несколько раз по полу и была уже готова ударить рукой по раковине, но замерла.
– Кто ты? – обратилась она к отражению.
Аккуратное личико с точеными линиями оставалось неподвижным и смотрело на нее, словно изучало. Но как такое возможно? Она попала в лапы к сбрендившему пластическому хирургу? Сатин знала женщин, которые добровольно ложились под нож ради красоты. Потом эти несчастные неделями пили через трубочку и говорили разве что краешком рта – не один месяц. А она провела в том подвале уж точно не больше месяца. Неужели за это время ее тело изменилось до неузнаваемости? Или прошло гораздо больше времени, чем она думает?
Приподняв кофту, она ужаснулась своей худобе и отсутствию родинки, что находилась прямо по центру живота. Ее кожа была бледной, на ней проступали сосуды.
Она приподняла край одежды еще выше, чтобы посмотреть на грудь, которой, по-видимому, тоже лишилась, как вдруг раздался стук в дверь.
– М-мисс, полиция уж-же под-д-дъехала… – Слова парня прозвучали, как запись на зажеванной пленке.
Даже через дверь она слышала, как бьется, словно у напуганной птахи, его сердце. От этого мысли снова притупились жаждой. Но стоило его шагам стихнуть, как Сатин опять обрела над собой контроль.
Закрыв кран, она обратилась к отражению.
– Так! Соберись! Необходимо отправить убийцу за решетку! Потом все остальное!
Полицейские уже брали показания у парня. Собирая в гудящей голове беспорядочные мысли, она поспешила к ним.
– Мэм, это вы вызывали полицию? – серьезным голосом спросил первый полицейский, который был ниже и плотнее своего напарника. Он обильно источал запах пончиков и кофе. Его зрачки слегка расширились, но взгляд оставался бесстрастным. Видимо, работа в полиции наделила его поразительным самообладанием. Сатин боялась того, что потеряет контроль над собой и своими мыслями, которые лишали ее дара речи и толкали на весьма странные поступки.
– Да, – произнесла она пока еще твердым голосом.
Его напарник с красным обветренным лицом, от которого несло кислым мускусом вперемешку с табаком, заметил:
– Что-то вы не слишком похожи на мисс Харрис. – Он перевел взгляд на экран планшета с фотографией девушки. Типичный полицейский. Только не хватает зажатой в зубах сигареты. Пока он продолжал сравнивать, его напарник тоже сканировал Сатин взглядом с ног до головы. Но по выражению его лица было видно, что он все еще думал о недоеденном пончике.
Ей и самой было трудно поверить в то, что с ней происходит, не то чтобы объяснить.
«Время идет! – кричали глаза Сатин. – Каждая секунда на счету! Убийца может найти выход и сбежать! Что же им ответить, чтобы эта болтовня не затянулась надолго?! Почему так всегда с винтиками бюрократической системы? Они начинают закидывать дурацкими вопросами, вместо того чтобы поднять задницы и просто сделать свою работу! Насколько бюрократия разлагает общество! Будто их задача (да и весь смысл жизни) сводится к тому, чтобы отсидеть положенные часы. Имитация работы на фоне бумажных замков! Эта Сатин Харрис или не эта… Позже будете устраивать свои допросы! Ловите маньяка, идиоты! Абсурд какой-то! Придется уговаривать полицейских арестовать уже пойманного убийцу!»
Неожиданно приступ ярости ее отпустил. Почти забыв о пережитом ужасе, Сатин видела перед собой лишь теплое существо, в которое слились два служителя закона. Она стояла перед ними, словно маленькая девочка, случайно потерявшаяся в общественном месте. Ветер кидал из стороны в сторону тяжелые от грязи локоны.
Яркий свет от мигалки хлестал по глазам, вводя в еще большее замешательство.
Наконец, они направились к машине.
Сатин перевела взгляд на полицейского с лоснящимся круглым лицом.
– Давайте поскорее поедем и арестуем этого поддонка! Это место совсем близко! По дороге я вам расскажу, почему не выгляжу как Сатин Харрис. – Последние слова стоили ей ужасного усилия.
Второй полицейский, удерживая на ней сверлящий взгляд, открыл заднюю дверцу машины.
– Простите, офицеры, – произнесла она, – а вы хорошо вооружены?
– Нет, мэм, – подмигивая напарнику, ответил первый полицейский. – У нас только пара дубинок и очень добрые сердца.
– Рада, что такие серьезные парни не теряют чувства юмора перед поимкой вооруженного психопата, – заметила Сатин, садясь в салон, откуда ей в лицо ударила волна перегара, смешанного с сигаретным дымом и прочими запахами тех, кому довелось сидеть в полицейской машине.