Рассвет полуночи. Часть I
Шрифт:
* * *
Тихие шаги разбудили Сатин. Она открыла глаза и увидела серые стены, бетонный пол, железную кривую дверь без ручки. Комнату освещала темная лампочка, заляпанная грязью.
В воздухе по-прежнему остро ощущался запах плесени, пожирающей стены, и сырости.
Наконец-то в тусклом свете она увидела свое тело. Бледная кожа была черной от въевшейся в нее земли.
Сердце издало тихий стук. Значит, все еще жива.
От осознания того, что ее похитили, но не убили, Сатин стало легче. Она невольно вздрогнула, все еще ощущая на себе холодные пальцы маньяка. В горле встал
Приподнявшись на правом локте, девушка стала всматриваться в пространство. Глаза привыкали к свету, мутная пелена окончательно растворилась, и она увидела комнату во всех деталях.
Повсюду виднелись следы борьбы предыдущих жертв. Это были кровавые подтеки и брызги, царапины от ногтей и их обломки, клоки волос в углах, зубы.
Она попыталась встать, но почти не чувствовала ног и рук, словно их заменили протезами. Ей стоило невероятных усилий поднять свое почти невесомое тело. Все-таки поднявшись на ноги, Сатин прислонилась к стене и простояла так несколько минут, дрожа всем своим существом, после чего направилась к двери.
Рядом с металлической дверью был небольшой закуток. Стены с облупившейся штукатуркой, тот же бетонный пол, расколотый ржавый унитаз.
«Заложница…» – подумала она, и дикий страх прокатился по телу. Изо рта выпал еще один зуб. Десны вспухли и заполнили рот, подобно вязкому желе.
Сатин тихо зарыдала и, коснувшись спиной стены, сползла по ней вниз.
Посмотрев на ноги, непривычно тонкие, словно чужие, она увидела на ступнях рваные островки пурпурных узоров. Девушка была готова закричать. Выпустить из себя хотя бы часть той переполняющей ее боли. Но этим спровоцировала бы ЕГО. Этого монстра, сотворившего с ней такое. А может, действительно, следует закричать? Своим молчанием она лишь оттягивает это режущее тупым ножом ожидание. Ожидание неизбежного конца.
С губ сорвался слабый стон, который едва нарушил мучительную тишину. Но крик так и не вырвался.
Тут же Сатин почувствовала злость на собственное бессилие перед внешними обстоятельствами. Она пришла в отчаяние и задрожала.
* * *
Растерянный взгляд Сатин блуждал по четырем стенам, то и дело останавливаясь на железной двери. Он произвольно выхватывал мелкие детали обстановки. Мысли путались под влиянием страха. Девушка словила себя на том, что в очередной раз уперлась взглядом в холодную металлическую преграду, думая, какой оглушительной может быть тишина, которую не смеет нарушить ни единый звук. Хотя иногда торжественное безмолвие все же нарушали шум машин и загробные звуки в голове.
На Сатин была чья-то одежда, резко пахнущая кислым потом и сигаретным дымом. Она предалась размышлениям: «Жива я или нет? Какого рода пыткам меня подвергли? Ищут ли меня? Или считают бесследно пропавшей? Бесследно пропавшей дочерью одного миллиардера, о которой скоро все забудут. А может, уже забыли… Как же мама? Отчаялась ли она? Смирилась ли со смертью единственной дочери? А родные? Продолжают ли они верить, что я все еще дышу? Ведь если бы меня хотели убить, то уже бы сделали это. Какова причина этого заточения? Меня обязательно найдут! Может, уже скоро я услышу, как эти двери взламывают служители закона…»
Пока же единственным свидетелем был паук. Тонкие лапки, покрытые мелкими волосками, несли его вздувшееся тельце вдоль противоположной стены. Погас свет.
Уставившись в темноту, девушка была охвачена щемящим осознанием несбыточности своих планов. Для чего всё это было нужно? Школа. Колледж. Университет. Бизнес. Все повторяющиеся изо дня в день старания, порядок, будто заданный кем-то другим, оказались напрасны. Сейчас она лежит здесь, на этом холодном бетоне, и, возможно, проживает последние минуты. От этих мыслей лицо свело судорогой.
«Но ОН меня не убил. Значит, я ЕМУ нужна живой. Меня найдут. Они должны меня найти! Мама отдаст все деньги ради моего спасения. Мамочка, бедненькая… Она, наверное, сейчас тоже подавлена горем… – думала Сатин. – Выкуп! Возможно, выкуп станет билетом к освобождению. После чего я вернусь к прежней жизни. Как будут рады мои родные, которых я крепко обниму…»
И в эту самую минуту искорка надежды на спасение зажглась в ней.
Но тут же Сатин вспомнила об ужасной смерти отца. Какая эгоистка! Даже сейчас она думает о себе, а не о человеке, который подарил ей жизнь, вырастил, помогал, оберегал. Который отдал ей столько жизненных сил. А теперь его нет. Видимо, всему виной наша природа, которая, толкая нас на выживание, притупляет человеческие чувства. Но чем ценна именно ее жизнь? Каким непостижимым образом она стала важна для этого мира? Какая чаша весов в итоге перевесит? Ее совести? Или лжи?
Эти мысли свели бы ее с ума, если бы не спазмы в теле и шорохи в голове.
Сатин начала беззвучно всхлипывать. Но слез не было. Сердце стучало редко и глухо. Она злилась на этот упрямый орган, который продолжал трепыхаться и толкать кровь по телу. Трепещущий, замирающий в пустой груди и вновь заполняющий эту черную пустоту неуверенным глухим ударом. Возможно, скоро сердце умолкнет, и весь этот кошмар закончится.
Свет то потухал, то зажигался. Она задавалась вопросами: «Когда убийца вернется? Сколько я уже здесь?»
Не понимая до конца, разговаривает ли она сама с собой или это всего лишь гомон мыслей, девушка лежала, придавленная плитой отчаяния, и смотрела не моргая в пестривший трещинами потолок. Потом взгляд опустился на стену, пол, остановился на пятнах… подтеках. Похоже, кто-то здесь обмочился. Возможно, это была она.
Сатин снова накрыла волна ужаса, при этом одна ее часть хотела умереть, другая же – всячески держалась за жизнь.
Боль отступила. И отдавшись потоку наводнивших ее образов, девушка вскоре уснула.
Проснувшись от свиста ветра, она вновь впилась взглядом в удерживающие ее стены, за которыми шумела жизнь. Интересно, что за ними? Но эти стены были не единственной преградой. Она была заточена в еще одной тюрьме, которая когда-то служила телом. Теперь оно стало чужим и отвергалось сознанием. У нее не было сил мириться с новой реальностью. Возможно, скоро ее найдут мертвой и изуродованной. И закончится невыносимая боль.
Тьма вновь и вновь окутывала мученицу.
Лежа с полуприкрытыми глазами, она поймала себя на том, что посасывает кровь из нижней губы.