Шрифт:
Крол Анна, Матвеева Евгения
Рассвет в ночи
Глава 1.
Знакомство с Ним
На улице резко затормозила машина, и все тут же обернулись посмотреть, что же произошло. Но как бы ни расторопны были случайные похожие, а до стремительных движений той черной кошки, что чуть не угодила под колеса Его автомобиля, им было очень далеко. Поэтому-то, когда их взгляды устремились к месту чуть было не состоявшегося происшествия, перепуганного зверька и след простыл. Зато перекошенное ужасом лицо водителя они заметили. Нет, Он вовсе не впервые сел за руль, и, конечно
Резко выдохнув, Он не стал более почем зря заставлять людей ломать головы над тем, зачем пытался стесать шипованую резину, припарковался на обочине, и, осмотрев-таки машину, - а вдруг среди наблюдателей попадутся знакомые?
– зашел в ближайший магазин. Несмотря на поздний вечер, погода стояла жаркая, в магазин набилось предостаточно страдающей от жажды молодежи, и пришлось выстоять немалую очередь. Потому Он немного волновался, как бы за прошедшее время Его усато-хвостатая знакомая не улепетнула далече от места их случайной встречи, чуть было не ставшего местом трагедии. Волновался зря, - кошка обнаружилась в том самом тупике между двумя многоэтажками, куда шмыгнула из-под колес Его машины - сидела на краю мусорного бачка и с большим подозрением щурила желтые глаза на приближающегося человека.
– Кис-кис!
Реакция последовала незамедлительно - уши встали торчком, глаза распахнулись, и на совершенно черной хитрющей мордахе разявилась клыкастая розовая пасть: "Мяяя!" Голосок у "дурной приметы" оказался по-детски высокий и тонкий, да и характером кошка никак не выдавала свою якобы адскую природу - терлась об Его ноги и подскакивала на задних лапах, пытаясь дотянуться кончиками когтей до банки кошачьего корма, что Он спешно открывал.
– Голодная, а, тварь?
– Усмехнулся Он с некоторым подобием умиления.
– Лопай-лопай, пока я добрый.
Кошка ела с завидным аппетитом, хватала аккуратные кусочки корма с такой жадностью, что аж хрипела. А Он стоял напротив, привалившись плечом к стойке пожарной лестницы, и наблюдал за актом своего великодушия. Запустил холеную руку в карман стильного пиджака и извлек на свет Божий небольшой черный шарик из плотного каучука. Повертел в пальцах и резко ударил о землю - мячик метнулся в воздух с такой прытью, словно намеревался выйти на околоземную орбиту, но к своему глубочайшему разочарованию натолкнулся на стену и вернулся в руку хозяина. Кошка на секунду отвлеклась от еды и уставилась на своего щедрого спонсора.
– Жуй, кому говорят! Я постерегу, чтоб никто не отогнал.
Да-да, Он умеет быть великодушным, что бы там ни думали о Нем знакомые и подчиненные - вон спросите у кошки. Она, тварь блохастая, Ему весь день чуть не испоганила, а Он её накормил. Чем не великодушие? Ой, и не надо напоминать, что сегодня Он оставил без честного заработка три десятка человек! Это Его работа. У каждого она своя. Кто-то должен и эту делать, в самом-то деле! Так что не напоминайте...
Кошка жевала корм, косясь на попрыгунчик. Мячик со звонким стуком ударялся об асфальт, с гулким - об оштукатуренную кирпичную кладку стены, и со шлепаньем - о ладонь бросавшего. Раз-два-три. Асфальт-кирпич-рука. Стук-бух-шмяк. Круг за кругом. Вечная карусель. Кто-то сегодня потерял работу, а кто-то сытно поел. И к тому, и к другому руку приложил Он. Так плохой Он человек или хороший? Сам Он понятия не имел, потому спросим у кошки, уже успевший доесть свой ужин.
– Эй, Усатая, хочешь у меня пожить?
Она была не против. Она Его уже любила. Обожала просто!
Глава 2.
Знакомство с Ней
На улице резко затормозила машина, и все тут же обернулись посмотреть, что же произошло. Она даже вынула из ушей незаменимые наушники, щуря темно-серые глаза и пытаясь разглядеть, что произошло. Кто-то заголосил, кто-то заохал, но, судя по мелькнувшей черной тени, все обошлось... Вздохнув, Она засунула наушники обратно, и в голову ворвался вихрь мелодии, ее переливов и срывов.
Мимо равнодушно шли люди, много людей - с веселыми улыбками, с бездушными масками, с нахмуренными бровями, с мечтательными взглядами. Она любила смотреть в чужие лица... И не любила смотреть в зеркало.
Стоило Ей влиться в толпу, как левый наушник отчаянно зашипел, захрипел и с прощальной трелью отошел в мир иной. Если, конечно, бывает иной мир у наушников. Как бы то ни было, Она расстроилась. Настолько, что шагнула невпопад, тут же выпав из привычной мозаики спешащих домой людей. Оглянувшись с огорченным вздохом, Она скользнула взглядом по витрине магазина, в которой отразилась ее худенькая фигурка. Скривившись и фыркнув, Она окончательно выбилась из толпы, и свернула в противоположную сторону от нужной ей улицы.
Переулок, поворот направо, перебежками через темный двор с едва горящими фонарями, и вот уже Ее встречает свежий запах сосен... Городской Парк? Только не этим вечером! Не этой ночью... В эту ночь парк преобразится в волшебный лес, скамейки станут замершими навсегда сказочными животными, деревья обретут душу, тихо переговариваясь между собой, а побежденный илом и ряской пруд вдруг превратится в омут, где, как известно, водятся черти... Или русалки? Она прокралась под тень высоких сосен, потягиваясь и стараясь расслабиться, забыть о дневных заботах и проблемах.
Университет не радовал. Да и кого он радует в каких-то восемнадцать лет? Ее тихие шаги вливались в ночную жизнь парка, стрекочущие кузнечики и изредка ухающая сова с радостью приняли Ее в свой круг. Дома Ее никто не ждал - ни в далеком доме, где жили Ее родители вместе с младшим братом, ни в доме через улицу отсюда, где сейчас довольно растянулась на диване Ее соседка, ожидая прихода своего "еще-не-мужа".
Она постаралась улыбнуться, вспоминая веснушчатое лицо хорошей знакомой и сокурсницы Олеси, с которой делила махонькую кухню и довольно большую и удобную ванную. Но улыбки не вышло... Точнее, вышла, но какая-то неуверенно-усталая. Скамейка, на которую Она всё-таки решилась присесть, была холодной и, кажется, изрядно мокрой... "Когда это сегодня шел дождь?", - рассеянно подумала Она, проводя ладонью по шершавому дереву и стирая капли вместе с ядовито-зеленой краской.
Небо было черным, затягивающим, тяжелым, безлунным... И надоедливое звяканье телефона оказалось ну совсем некстати! Неохотно порывшись в сумке и выудив оттуда недорогой синенький аппарат, Она нажала кнопку, недовольно проворчав:
– Вечер добрый...
Из телефона с искренним беспокойством донеслось:
– Ты скоро будешь, Мышка?
Поколебавшись, Она вздохнула:
– А что?
– Ну... У тебя ключи есть? А то я укладываюсь уже.