Рассвет

Эндрюс Вирджиния

– Чтобы я рассказывала им все, что ты говоришь мне о том, что вы делали с Филипом, – объяснила она. – Но я бы никогда не рассказала им ничего из того, что ты сказала мне конфиденциально. Ты можешь доверять мне.

Рассказала ли она мне это потому, что действительно хотела помочь, или потому, что хотела увидеть мое огорчение.

«Джимми был прав относительно богатых людей», – подумала я. Эти избалованные девочки были более жестокие и вредные, чем те, которых я знала в других школах. У них было больше времени для интриг и ревности. Здесь было больше завистливых глаз, и каждый следил за тем, кто что носил и что имел. Конечно, девочки везде гордились своими ювелирными украшениями, но здесь они щеголяли этим больше, и если кто-то имел что-то особенное, все остальные старались заполучить что-то еще лучшее и как можно скорее.

Я не представляла для них соперницу своей одеждой и украшениями, их задевало то, что Филип Катлер обратил внимание на меня. Они не могли заставить его ухаживать за ними, несмотря на дорогие платья и драгоценности.

– Так что же произошло вчера? – спросила Луиз.

– Ничего, – сказала я. – Он был очень вежлив. Он взял меня на прогулку в машине и показал мне чудесный пейзаж, а потом отвез меня домой.

– Он не пытался… сделать что-нибудь?

– Нет, – я отвела глаза в сторону. Когда я снова взглянула на нее, то заметила ее разочарование. – Так что Клэр Сю лучше перестать распространять эту ложь.

– Просто она стыдится того, что ты нравишься ее брату, – как можно безразличнее произнесла Луиз.

Как ужасно думать о ком-то так низко, только потому, что его родители не такие богачи! Меня так и подмывало сказать ей, что она может сообщить Клэр Сю, чтобы та больше не волновалась, потому что мои родители запретили мне кататься с Филипом. Но вдруг прозвенел звонок на урок.

– Ах! – воскликнула я. – Мы опаздываем!

– Ничего, – сказала Луиз, – до сих пор я ни разу не опаздывала. Старуха Торнки не оставит нас после занятий лишь за одно опоздание.

– В любом случае, нам следует идти, – я направилась к двери, но Луиз остановила меня.

– Я буду рассказывать тебе, что они говорят о тебе. – Ее водянистые глаза внимательно наблюдали за мной. – Если ты этого хочешь.

– Меня не волнует, что они говорят обо мне, – солгала я, – они не стоят того, чтобы из-за них переживать.

Мы поспешили в класс. Мое сердечко вдруг отяжелело, словно превратилось в свинцовое.

– Вы, девочки, опоздали, – сказал мистер Венгроу, когда мы появились в дверях.

– Прошу извинения, сэр, – первой сказала я, – мы были в туалетной комнате…

– Сплетничали, а потому не услышали звонок, – заключил он и покачал головой. Луиз поспешила к своему столу, а я скользнула за свой. Мистер Венгроу сделал несколько замечаний, хлопнул указкой по столу и приступил к утренним объявлениям.

День в «Эмерсон Пибоди» только начался, а мне казалось, что я уже несколько часов кручусь как белка в колесе.

Прошла уже половина третьего урока, когда меня вызвали с занятия по общественным наукам к миссис Торнбелл. Когда я вошла в ее офис, секретарша взглянула на меня мельком и велела присесть. Мне пришлось ждать десять минут. Почему мне велели немедленно явиться, если не могут принять сразу же. Я теряла время, просиживая здесь. Наконец миссис Торнбелл зуммером вызвала свою секретаршу, и та велела мне войти в кабинет.

Миссис Торнбелл сидела за столом и что-то писала. Она даже не взглянула на меня, когда я вошла. Я стояла в ожидании, прижимая к груди книги. Наконец, по-прежнему не глядя на меня, она велела мне сесть и продолжала писать. И вот директриса подняла свои холодные серые глаза и откинулась на спинку кресла.

– Почему сегодня вы опоздали на урок? – спросила она, не поздоровавшись.

– О, я разговаривала с подругой в туалетной комнате, и мы так увлеклись, что потеряли счет времени, пока не прозвенел второй звонок, но как только он прозвучал, я побежала в класс.

– Не думала, что так скоро с вами возникнет новая проблема.

– Это не проблема, миссис Торнбелл, я…

– Вы знаете, что ваш брат уже опаздывал дважды на урок с тех пор, как вы оба поступили в эту школу? – Выпалила она.

Я покачала головой.

– А теперь вот вы.

– Это только первое мое опоздание.

– Только? – Она скептически подняла свои темные и густые брови. – Это не то место, где можно развивать плохие привычки. Совсем неподходящее место, – подчеркнула она.

– Да, мэм. Я очень сожалею.

– Я полагаю, что объяснила наши правила вам и вашему брату в первое же утро вашего пребывания здесь. Скажите мне, мисс Лонгчэмп, вы усвоили мои объяснения? – Она продолжала, не дав мне возможности даже ответить. – Я сказала вам обоим, что на вас лежит дополнительный груз и особая ответственность, поскольку ваш отец работает здесь. – Ее слова обжигали меня до слез.

– Когда у брата и сестры одинаковые плохие привычки, не трудно определить, что у них плохое окружение.

– Но у нас нет плохих привычек, миссис Торнбелл. Мы…

– Не будьте дерзкой! Вы подвергаете сомнению мое суждение?

– Нет, миссис Торнбелл, – сказала я и прикусила губу, чтобы удержаться от возражений.

– Вы сегодня останетесь после уроков.

– Но…

– Что? – Она подняла брови и взглянула на меня.

– У меня урок фортепьяно с мистером Муром после занятий и…

– Вы должны будете пропустить это занятие, и в этом вам некого винить, кроме себя самой, – сказала она. – А теперь возвращайтесь в класс.

– Что случилось? – спросила Луиз, когда я встретила ее по пути в кафетерий.

– Меня оставили после занятий за опоздание на урок, – простонала я.

– Правда? Оставила после уроков всего лишь за одно опоздание? – Она покачала головой. – Я полагаю, что буду следующей, только…

– Только что?

– У Клэр Сю и Линды по два опоздания в класс на этой неделе, а миссис Торнбелл даже не вызывала их к себе, чтобы прочитать нотацию. Обычно наказывают после трех опозданий.

– Я полагаю, что она сложила вместе два опоздания моего брата и одно мое, – заключила я.