Рассветы над Вавилоном
Шрифт:
– А кто он такой вообще, Вась?
– Прохин?
– Да.
– Да хороший, в общем-то, парень… В Питере живет. Здесь ему от отца дом достался, вот он и приезжает раз в полгода выпить как следует. Он таксист. Лицензия, говорил, у него общая: и на Питер, и на Москву. Но в основном в Москве работает.
– Аэро?
– Да.
– А сейчас он где?
Давид доел остатки картошки и закусил луком.
– Как где… В доме отцовском… Своем теперь. Там, посередке…
Василий мотнул головой влево.
– Пьет?
– Я думаю, спит.
– Как?
– Ну да. Поэтому и спит. Он когда со смен прилетает, то выпивает обычно грамм двести или триста, не больше. И дрыхнет часов десять. А как проснется, так и начнет эгегей! Он у меня два литра купил. Завтра и будет оприходовать. А послезавтра снова ко мне придет.
Давид посмотрел на Василия.
– Пошли, проводишь меня к нему.
– Еще по одной выпьем – провожу, – пообещал гостеприимный хозяин.
Василий наполнил опустевшие рюмочки. Мужчины выпили, на этот раз без тоста, и, выйдя на улицу, направились по дороге к началу деревни. Пройдя метров пятьсот, Василий повернул направо (Давид вслед за ним), и почти сразу слева они уткнулись в небольшое, очень по виду старое строение, одноэтажное, из красного кирпича, над цветом и состоянием которого сильно покуражилось время.
– Вот его дом, – тихо проговорил Светлогоров.
– Твой посвежее смотрится… – улыбнулся Давид.
Деревянное жилище Василия тоже не выглядело новостройкой, но по сравнению с тем, что предстало перед ними сейчас, дом Светлогорова был великолепным примером содержания пусть и не нового здания в очень хорошем состоянии.
– Мой дом батя перекладывал. Да и я пару раз кое-что подделывал. А это прохинское жилище… – Светлогоров кивнул в сторону дома. – Как двести лет назад его прапрадед построил, так оно и стоит, не тронутое ничем, окромя времени. Зачем сейчас к нему идти? Он спит, говорю тебе.
– Разбужу.
– Крик поднимет!..
– Ничего. Вопрос к нему важный.
– Ладно, – сдался Светлогоров. – Коли делать нечего будет, заходи ко мне…
Василий посмотрел на свой красивый хронометр.
– Времени – семи нет. Я еще часа три точно не засну. Приходи.
– Хорошо, Вась, спасибо, – улыбнулся Давид.
Буров направился к двери в дом, Василий же, дождавшись, когда гость исчезнет в стареньком жилище Прохина, постоял еще минуту и побрел обратно к себе.
– Ты уверена? – спросила Валя, задумчиво накручивая на указательный палец правой руки прядку своих веселых дредов.
– В чем? – якобы не поняла подругу Карина.
– Ну… У тебя точно были жучки, так?
– Стопудово.
– У меня, возможно, тоже. В одежде. Мы от нее избавились, так?
– Факт.
– Теперь нас вряд ли найдет ищейка твоего папаши, да?
– А что это твой папа такой внимательный? – спросил у Карины Глеб, отхлебнув немного кофе из маленькой белой кружки.
Карина не отреагировала на вопрос парня, зато ответила Валентине:
– Найдет или не найдет – его дело, главное, мы показали им свою однозначную позицию по поводу нашего возраста. Мы уже не дети. И не надо нас обвешивать электроникой. Нужно требовать уважения к своему личному пространству.
Троица сидела в кофейне все на том же Казанском вокзале, только этажом выше, чем несколько часов ранее Давид.
– Эй, народ! – снова попытался привлечь к себе внимание Глеб. – Наш поезд, кажется, объявили…
Валя, Карина и их новый попутчик поменяли и билеты, и направление движения, чтобы запутать гипотетическую слежку, причем девочки это сделали из соображений собственной независимости, а парень из простого любопытства.
– Ну пошли, значит… – сказала, поднимаясь с места Карина.
За ней потянулись и двое других участников путешествия, и через три минуты ребята загрузились в точно такой же двухэтажный состав, какой не так давно примчал их из Санкт-Петербурга в Москву. Он тоже быстро вез их по направлению к выбранной точке маршрута, за окном же тем временем начинало темнеть: солнце садилось, так и не дав себя лицезреть сквозь мощные слои облаков и туч. По вагону прокатилась бортпроводница, разнося прессу, прохладительные напитки и закуски. Она была одета в темно-зеленую форму железнодорожной корпорации, на которой белым прямоугольником красовался бейджик, несший информацию о ее имени и фамилии. Глеб, вспомнив предыдущую, утреннюю, поездку, попросил себе кальвадоса. Проводница с надписью «Мария Степанова» на груди недоверчиво глянула на студента.
– А тебе лет-то сколько, кальвадос?
Глеб немного обиделся и достал карточку, где содержались основные сведения о его замечательной юной личности. Мария приложила ее к небольшому устройству, вмонтированному в тележку-холодильник, с которой она передвигалась по салону.
– А выглядишь моложе… – буркнула она и, вернув карту, налила ему бокал. – Вот бы и мне так…
Она перевела взгляд на сидевших рядом с Глебом девчонок и, подозрительно осмотрев каждую в порядке живой очереди, спросила:
– Будете что-нибудь?
Девушки попросили чаю и, получив два стакана, от которых тянулся ароматный пар, поставили их на появившиеся из подлокотников кресел выдвижные столики. Карина нажала на одну из множества кнопок на том же подлокотнике, и часть столика трансформировалась в маленький экран. На нем по умолчанию возникла карта перемещения их поезда, и Карина, вглядевшись в нее, проговорила, посмотрев на Валю:
– Через Нарим идет.
Та непонимающе подняла брови.
– И что, Кариныч?
– Да так… Странный город…
Нарим был самым молодым городом-миллионником. Основанный всего лишь пятьдесят лет назад, в две тысячи шестьдесят седьмом, вокруг одного из самых крупных на планете месторождений кобальта, он за считанные годы привлек к себе огромное количество жителей.
– Почему?
– Что?
– В чем странность?
– Я фотки его видела… Архитектура там, конечно, та еще…
– Ну а что ты хотела? – удивилась Валя. – Нью стайл… У нас в стране очень мало таких молодых городов…