Рассыпаясь серебром
Шрифт:
Карун-Го был большим городом, уместившимся на устье самой величественной реки долины – Рун-Нор. За городом располагалось огромное озеро, а окружал Карун-Го густой лес. Жили там в основном фавны да кошки, хотя последние жили везде. Внешне это был обычный городок, небогатый, но большой. Обычные жители, обычные дома. Но одно отличало его от прочих городов Парам-Вим – ярмарка. Ведь именно в период летней ярмарки этот обычный Карун-Го становился настоящим центром торговли. Туда слетались вурки со всех частей долины и даже из-за ее пределов. Драконы, птицы, волки, версты; охотники, кузнецы, торговцы, артисты – кто только ни приезжал на ярмарку. Направлялся туда и волк.
До Карун-Го
Свежий лесной запах, чуть сладковатый, приятно щекотал нос. В уши свободным потоком влетали мелодичные трели птиц. Волк наслаждался прогулкой. Кончик черного хвоста промок насквозь – неторопливо покачиваясь из стороны в сторону, он случайно или нарочно иногда задевал окружающие растения и кусты, отчего на землю градом летели крупные капли росы. Волк не боялся леса, шел не скрываясь, воображая себя героем какой-нибудь сказки или легенды. Он путешественник – отважный и гордый, бредет по дремучим лесам навстречу неизведанному. Парень совсем замечтался, однако прозвучавший совсем близко шорох вернул его в реальность. Звуки и шорохи в лесу не были чем-то необычным, но этот звук явно отличался от привычных лесных. Чуть в стороне, за зарослями ежевики послышались голоса. Любопытный волк направился к колючим кустам. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышался шум.
Как догадался волк – за кустами была тропа. Идущие по ней тоже остановились, прислушиваясь. Сквозь листья было трудно рассмотреть, кто шел, но группа не казалась большой.
– Кто здесь? – прикрикнул кто-то. – Выходи, мы тебя слышим.
Парень замер. Голос казался сердитым, но не опасным. Вдохнув поглубже, волк выставил вперед сумку и полез через заросли. Раздался хруст сломанных веток, и на тропу вывалился помятый юноша.
– Кто такой, зачем следил? – спросил все тот же голос. Это был внушительных размеров сокол, с ним в группе находились еще две птицы и кот, все в истинных формах. Большой сокол угрожающе распушил перья, но волка почему-то рассмешила эта напускная грозность. Остальные путники преспокойно стояли поодаль, кот даже с наглым любопытством разглядывал волка, медленно водя хвостом.
– Не следил я, просто на шум вышел, – спокойно ответил волк, стряхивая с одежды крошки листьев. Его вид не внушал опасений – столь хрупкое создание вряд ли может навредить целой группе. Расслабившись, сокол спросил уже не так сердито:
– В город идешь? – волк кивнул.
– Мы тоже, – расплылся в улыбке кот, перебивая сокола. – Идем с нами? Я Ро, этот ворчун – Парис, там Лаг и Киви. Мы – вольные путешественники.
Лаг и Киви приветственно кивнули, Парис только цыкнул и закатил глаза.
– Охотно присоединюсь, – ответил волк. Подождав, когда он отцепит от одежды оставшиеся колючки, группа продолжила путь.
«Вольные путники» скорее всего были просто кучкой бродяг. Они практически ничего с собой не несли, сумки были маленькие, явно не торговые. На охотников они тоже мало походили. Впереди всех вышагивал Парис, всем своим видом показывая неожиданному попутчику, кто здесь главный. В стороне от него пританцовывал кот. Ро то и дело оглядывался на волка, будто хотел что-то спросить, но не знал, с чего начать. Чуть в стороне тихо переговаривались Киви и Лаг.
– Малой, а ты грубиян, – неожиданно заметил Парис.
– Отчего же? – недоумение мелькнуло на лице волка.
– Имя.
«…»
– Мой нетактичный друг хотел сказать, что мы до сих пор не знаем твоего имени, хотя сами и представились, – встрял Ро.
– Ой… Малеа, меня зовут Малеа, – назвался волк. На щеках он почувствовал жар, но румянца не было заметно на темной коже.
– Прия-я-ятно познако-о-о-омится, – промурлыкал Ро, нарочито растягивая слова
Не успел Малеа и глазом моргнуть, как кот оказался настолько близко, что задевал волка своим мягким хвостом:
– Ты один путешествуешь? Ты же небесный волк, вы же всегда стаями передвигаетесь.
– Да… я отстал от них… – замялся Малеа. По его растерянному виду Ро понял, что тему стаи затрагивать не стоит. А вот Парис явно не отличался догадливостью:
– А с какой ты стаи, малой?
– Из стаи… из стаи Куан-Лун, на юге, – мрачнея, ответил Малеа. Разговор ему нравился все меньше и меньше.
– Ба-ба-ба, какая скука! Стаи, деревни, еще про бабушку свою расскажи! – вскричал Ро, в очередной раз перебивая Париса, на что тот ему ответил гневным взглядом. Малеа же был рад, что находчивый кот нашел способ избежать такой неприятной темы.
– Лучше скажи, зачем на ярмарку идешь? Ты же на ярмарку? Мы тоже! – пустился тараторить Ро. Хотя вопросы и были адресованы Малеа, он не ответил ни на один. Не успевал. Самозабвенно болтая, кот незаметно для себя обогнал волка и сейчас буквально разговаривал с воздухом. Крики привлекли внимание Лага и Киви. Они с двух сторон подкрались к недоумевающему Малеа.
– Не обращай внимания на этого болтуна, – тихонько подмигнул Лаг.
– Точно, точно, смотри – ему и собеседник не нужен, – прыснул Киви.
И правда, словесный фонтан Ро бил, не переставая, – сейчас он уже рассказывал об «огромнейшем олене», у которого были «во-о-о-о-от такие рога». В этот момент кот растянул руки в сторону настолько широко, насколько смог, что вызвало со стороны Париса очередной «тц». Смотря на этот цирк со стороны, две птицы и волк так и прыснули со смеху.
***
Всю ночь шел дождь. Он противно барабанил по крыше гостиницы, в которой остановился феникс. Мелкие, частые и такие нудные – тук-тук-тук, эти капли выбивали свою монотонную чечетку до самого утра. Бывает дождь приятный, свежий и неторопливый. Он мерно отбивает свой ритм, бормочет тучками сам с собой, как старый, но добрый дядюшка. Он не закрывает неба, напротив – каждая капля его освещена Мугом, каждая крупица дождя буквально светится изнутри теплым небесным огоньком. Под такой дождь особенно хорошо спать – он успокаивает, убаюкивает. Этот дождь таким не был. Мерзкий и унылый, он накрыл небо под вечер непроглядными тучами и всю ночь, как безумный, дребезжал по крыше.
Феникс прибыл в Карун-Го всего два дня назад. По правде сказать, он не любил крупных праздников, да и вообще каких угодно праздников. Ему не нравился шум городов и откровенно раздражала ярморочная толкотня. Но сюда он пришел не веселиться, а работать: смеси бродячих аптекарей очень хорошо расходились у базарных зевак, а именно это и было основной деятельностью феникса.
Вообще аптекари считались своего рода врачами. Только врачами немного иного направления – они не лечили болезни, но создавали лекарства. Мази, порошки, настои, лечебные смеси и сборы – чего только не продавали эти бродячие лекари. Настоящих аптекарей было мало – слишком уж сложное это дело. Ведь прежде, чем продать лекарство, сначала надо вырастить или найти подходящие травы, потом собрать и обработать урожай, смешать ингредиенты в нужных пропорциях. А ведь многие снадобья еще требовалось настоять, выдержать… Ради редких растений врачевателям подчас приходилось пробираться в самые немыслимые места долины. Зато и спрос на услуги аптекарей был высок – от щепетильных красоток до городских больниц – на недостаток клиентов точно не пожалуешься. Особенно хорошо торговля шла на ярмарках. Тем более у феникса в Карун-Го имелась парочка постоянных клиентов.