Рассыпаясь серебром
Шрифт:
Войдя в город, Малеа как-то сразу умудрился втесаться в неспешный поток вурков, что лениво тянулись из пригорода к центру – там располагались торговые ряды. Втесался, и тут же наткнулся на «правила города» – в толпе волку несколько раз наступили на хвост и толкнули под ребра. «Знаешь фразу – убей или будешь убит», – вспомнились слова Руры, – «Так вот, в городе то же самое. Если не толкнешь того, кто мешает, то толкнут тебя. Пропустишь в очереди того, кто за тобой – и тебя просто сдавит потоком набежавших за ним. Это тебе не деревня! Пора отвыкать от своих сельских привычек!» Вот только легко сказать, да сложно сделать. Особенно когда ты можешь увидеть лицо толкнувшего тебя лишь поднявшись на носочки.
Впереди уже слышался шум ярморочной площади, но сейчас Малеа не хотелось кидаться в торговлю. Он свернул с основной дороги в переулки. Тут было гораздо тише и спокойнее, но продавцы добрались и сюда. Лотков было меньше, как и покупателей. Продавцы сидели какие-то притихшие, с расстроенными лицами. «Проиграли войну за места», – усмехнулся про себя Малеа. Товар у них был самый обычный, но один прилавок заинтересовал волка больше всех.
– Извините, – робко спросил Малеа у торговца, – вы продаете только свои изделия?
Прилавок не блистал разнообразием товаров, но подвески и браслеты, продававшиеся тут, выглядели весьма интересными – симпатичные украшения, в основном, из волосатика.
– А тебе чего, парень? Покупать? – спросил, вставая, продавец. Это был грузный полосатый кот. Его широкий хвост вяло покачивался из стороны в сторону.
– Напротив, я продать хочу, – возразил Малеа.
«…» – хвост лоточника замер, а брови полезли на лоб.
– Видите ли, я мастер камней, делаю украшения. Обычно из разновидностей кварца. Они неплохие… но я не умею продавать, – проговорил Малеа, что-то доставая из наплечной сумки. Увидев это «что-то», продавец потрясенно замер. Кулон был не просто «неплохим», он был великолепным! На витой цепочке, настолько тонкой, что ее почти не было видно, висел изящный колокольчик из розового кварца. Причудливый цветочный орнамент с боков плавно перетекал на края, маленький язычок при движении издавал легкий, чуть слышный звон.
Придя в себя, лоточник проговорил осипшим голосом:
– И ты… хочешь, чтоб их продавал я?
Малеа чуть кивнул. Глаза кота на миг вспыхнули жадным блеском, но он быстро взял себя в руки. Его изделия были хороши, даже очень, но по сравнению с этим, они выглядели настоящим мусором.
– Хорошо, я могу купить у тебя парочку… Сколько сейчас есть? – протянул кот.
– Сейчас я могу дать шесть подвесок и три пары сережек, – ответил Малеа.
– Идем, – поманил волка лоточник, очищая место на столике за прилавком, – показывай.
Малеа осторожно вынул из сумки кожаный сверток и раскрыл его. Камни блеснули на свету, заиграли всеми цветами радуги.
– Сколько просишь? Могу взять по тридцать аринов за кулоны и сорок за серьги, – бегая глазами, предложил кот.
– Хм-м-м… господин, продавать я не умею, да и не люблю, это так. Но не надо считать меня дурачком, – улыбнулся Малеа. – Семьдесят зеринов за все.
– Да ты свихнулся, малый! Торговаться удумал?!
– Отказаться ваше право. Найду другого, – пожал плечами волк, начав сгребать украшения обратно.
– Стой, стой, стой! Погорячился я, прости. Ну, может сбить хоть до пяти сотен? – кот схватил парня, показывая пятерню. – Пять, пять сотен аринов?
– Вы легко окупите расходы, продав их за гораздо большую цену, – Малеа стряхнул когтистую руку кота, однако перестав складывать украшения в сумку.
Лоточник задумался. С одной стороны, семьдесят зеринов – очень большая сумма. С другой – за такие превосходные изделия можно заработать раз в пять больше, если знать, кому предлагать. А кот знал, и очень хорошо знал.
– Ладно, уговорил, – сдался кот, – семьсот, так семьсот.
Кот быстро отсчитал нужное количество монет – ровно семь маленьких связочек, по десять блестящих золотом обручей в каждой. Аккуратно завернув все в кожаный кошель, Малеа направился дальше. Волк был весьма рад удачной сделке, но еще радостнее было коту.
В хорошем расположении духа, молодой волк свернул в переулок, даже не заметив, как из небрежно раскрытой сумки выпал маленький кулон-листочек.
Глава 2 – Увядающие звезды
Время давно уже перевалило за полдень. Руван стоял у черного входа Дома Даниры. Кабаре находилось в восточной части города на берегу Рун-Нор. Это было большое двухэтажное здание с каменной основой, окрашенное в аляпистый розовый цвет. Фасад здания был обращен к улице, главный вход украшали деревянные колонны, поддерживающие легкий навес. В целом, Дом выглядел довольно опрятно.
А вот обратная сторона здания чистотой не блистала. Дом стоял фасадом на улицу, соответственно другая сторона была обращена в сторону реки. В паре метров от того, что именовалось черным входом, а именно – хлипенькая корявая дверца да кривое крылечко, возвышались густые заросли рябинника. Его нежно-кремовые соцветия ярко контрастировали с чернотой служебного входа Дома. Несмотря на всю грязь, покрывающую крыльцо, в материале его угадывались изящные изгибы довольно ценной породы дерева. Темноватые прожилки, от недостатка ухода покрывшиеся пушистой гнилью, все еще слабо блестели старым лаком в свете Муга, но увы, спасти их уже не представлялось возможным – под совместным воздействием влаги и тени дерево было вынуждено на долгое разложение, превращение в распухшую хрупкую труху. Уже сейчас оно выглядело весьма неприятно, и Руван откровенно брезговал прикасаться к двери руками. Постучав подобранной с земли веткой, феникс сошел со ступенек вниз и принялся ждать.
Через несколько минут внутри послышались торопливые шаги. Стройный фавн, одетый в, на удивление, прилежный (не считая вульгарный бордовый цвет) костюм, осторожно приоткрыл дверь и улыбнулся:
– Добрый день, господин Руван, мадам давно ждет Вас.
Кивнув, феникс вошел в темноту прихожей. Здесь было мрачно и пыльно, по углам комнаты лежала наваленная рухлядь, в виде старых декораций и сломанных столов – словом, мусор, от которого, по мнению Рувана, давно нужно было избавиться. Феникс со своим коробом за спиной с трудом передвигался в тесноте служебных помещений, но снять ношу и понести в руках ему не позволяло тупое упрямство. Фавн, честно сказать, был просто ужасным проводником – совсем не заботясь об отставшем госте, он быстро семенил вдоль коридоров, даже не оглядываясь посмотреть, а идет ли гость за ним вообще. Если бы Руван был тут впервые, он наверняка заблудился бы.
Недра Дома Даниры уже вовсю готовились к предстоящему вечеру. По узким коридорам то и дело пробегали суматошные работники, таща в руках свертки ткани, посуду или продукты. Из-за поворота до феникса дошел кисловатый запах какого-то блюда, от которого противно защипало нос – есть здесь аптекарь точно бы не рискнул. Впрочем, не едой Дом славился, а своими пышными выступлениями да громкими попойками.
Служебные помещения были темны и неопрятны. Узкие проходы, что скрывали от зрителей настоящую жизнь сего заведения. По правую руку от феникса промелькнули двери – надпись от руки на кривой табличке гласила: «зал». Двери хлопали туда-сюда, как мельничные крылья, каждый раз пропуская через себя толпы суетливых работников. Сквозь мелькающий проем то и дело проглядывал просторный зал. Широкие столы, мягкие кресла, богатые портьеры – будто совсем другой мир. В самом центре зала возвышался круглый подиум, предназначенный для танцовщиц. Руван увидел помещение всего на миг, но в голове уже прозвучали шум музыки и крики зрителей.