Рассыпаясь серебром
Шрифт:
– Какая девушка?! Руван, дорогой, у Вас есть возлюбленная?
– Не мели чепухи! Разве стал бы господин проводить время с нами, если бы у него была спутница жизни!? – вслед этому замечанию со всех сторон посыпались глумливые «хи-хи».
Бабы. Всегда галдят о какой-то чуши без умолку. Внезапно захотелось наружу, на свежий воздух. Оставив спорящих девиц, Руван тихонько, стараясь не привлекать внимания, подкрался к стоящей у двери старухе.
– Я пришлю лакея в гостиницу вечером, – сказала Данира, получая из рук феникса счет с кругленькой суммой. Коротко кивнув гагане, феникс поспешил удалиться.
Оказавшись
Порядком утомившись от такой «веселенькой» компании, феникс пустился вдоль реки – берег были тих и пустынен. Неторопливое журчание Рун-Нор успокаивало и позволяло собраться с мыслями. Приглядев небольшую светлую опушку, спрятанную от глаз высокими зарослями, Руван снял с плеч короб и прилег на траву. Положив под голову руки, феникс зажмурил глаза.
Река протекала через весь город, но на берегу практически не было строений. Хоть вода в Рун-Нор и была чистой и пригодной для питья, жители Карун-Го предпочитали пользоваться водой колодезной. Наверное, поэтому берег и выглядел диким и необжитым, что весьма радовало феникса.
Руван поднял правую руку над собой – на запястье, отражая тысячью лучами свет Муг, заблестел кулон. На лицо брызнули светло-зелёные блики. Феникс зажмурился и повертел листочком в разные стороны:
– Кто же тебя сделал?
Что-то его привлекало в этом кулоне. Что-то, гораздо сложнее внешнего вида. Какое-то чувство, приятное чувство, что вспыхнуло в душе, когда феникс впервые взял подвеску в руки. Какая-то неуловимая мысль, догадка, одна из тех, что роем вьется в голове, но стоит задуматься над ней – разлетается без остатка. Рувану нравился кулон, он как родной пришелся по руке. Найти его мастера было бы очень занятно, но одновременно и очень страшно – страшно от мысли, что мастер мог потребовать свое творение назад.
«Не отдам».
Наигравшись, Руван поудобнее устроился в мягкой, слегка влажной траве и начал размышлять. Благодаря стараниям достопочтенной мадам Даниры, на хорошую торговлю на площади он мог больше не рассчитывать – практически весь ходовой товар был раскуплен. Оставались лишь малочисленные частные клиенты, и первым из них на ум пришел Раэль.
Раэль, этот шустрый маленький ящер, работал городским врачом. Они с Руваном вместе учились лекарскому делу в Илан-Го у одного учителя и были знакомы с детства. Если Руван любил уединение и покой, то Раэль всегда был душой любой компании. Такое различие характеров не помешало им стать хорошими друзьями и поддерживать связь даже после окончания учебы. И сейчас, Раэль с удовольствием приобретал у своего бродячего коллеги полезные снадобья.
Вспомнив о ящере-враче, Руван слегка улыбнулся. Раэль обладал своего рода харизмой. Врач вел себя спокойно и сдержанно. Однако эта сдержанность была приятна, при беседе с ним не создавалось ощущения отчужденности, напротив, казалось, будто каждое слово, каждая фраза, оброненная Раэлем, пропитана дружелюбием и даже уважением. Но он совсем не был снобом, как могло показаться – умел и любил пошутить, но делал это всегда к месту, будто заранее угадывал настроение беседы. Возможно, эта его черта и делала Раэля всеобщим любимцем.
«Хорошо бы заглянуть в больницу. Порошок от кашля закончился наверняка… Зайду… туда…» – с такими мыслями, под тихое журчание воды, феникс провалился в сладкую дрему.
***
Малеа с растерянным видом стоял около огромных дубовых ворот. За ними располагался просторный чистый двор ночлежки Руры. Во дворе разместились деревянный двухэтажный дом с обширной столовой на террасе, садик с фруктовыми деревьями и каменный колодец. На заднем дворе, окруженная тенистыми дубами, поместилась аккуратная купальня.
Дом, хоть и был довольно старым, выглядел получше многих городских гостиниц: великолепный сруб, блестящий на свету золотистым лаком, широкие окна с резными ставнями, изукрашенные двери. Для Руры он был не просто домом – это было настоящее семейное наследие, дар предков. Фавн бережно заботился об этом доме, буквально зализывал каждую трещинку, каждый сучок. Из-за ранней смерти родителей ему с малых лет пришлось распоряжаться огромным хозяйством. Мало кто верил, что этот мелкий конопатый фавн справится с семейным делом, однако вскоре Рура показал всем, на что он способен. Будучи от природы шустрым и общительным, маленький фавн быстро находил с вурками общий язык – советовался с управляющими, с садоводами, с плотниками. Много подрабатывал в пабах и харчевнях, чтоб научиться правильному общению с клиентами. Завел немало полезных знакомств как в Карун-Го, так и за его пределами. Так, потихоньку-помаленьку, обустроил и свой двор.
Малеа нравилось это место – было в нем что-то уютное, что-то домашнее. Рура встретил волка с радостью, сразу пустился расспрашивать друга о жизни, о стае, проводил до самой комнаты. Обустроившись, Малеа все же решил наведаться на ярмарку – время уже подходило к вечеру, а повеселиться перед сном все же хотелось. К тому же вечером на площади начинались выступления бродячих артистов. Волк предусмотрительно разменял пару зеринов на нерлины – ими удобнее было расплачиваться с торговцами.
Тут в животе требовательно заурчало, и волк вспомнил, что с утра не держал во рту ничего, серьезнее лесных ягод. Да, на дворе была столовая, но еду там надо было готовить самому, а готовил Малеа, мягко говоря, не очень – способностей парня едва хватало на водянистую кашу, а про сложные блюда и говорить нечего.
Но в животе заурчало еще громче, и Малеа принюхался. Городской воздух был богат на запахи, при этом не всегда приятные. Выудив из какофонии вкусов наиболее приличный, волк-мастер пошел по следу. То пахло из небольшого уличного ларька. Раскрасневшийся фавн продавал свежие, ароматные тыквенные пирожки. Взяв парочку, Малеа повернул в сторону реки – приятнее всего кушать в тихой обстановке, а такую в городе можно найти только на берегу.
Песчаный берег широкой полосой отделял реку от суеты улиц. Из золоченого песка тут и там выглядывали серые валуны, окруженные пучками сочной травы. Устроившись на ближайшем камне, волк разом заглотил оба пирожка, обильно засыпав ворот кофты крошками. После еды сразу пускаться в толкотню ярмарки не хотелось, наоборот, сделалось как-то ленно, захотелось поспать. Подскочив с камня, юноша встряхнулся, пару раз подпрыгнул, будто боясь и правда заснуть.