Растаман
Шрифт:
Забравшись в вирт-капсулу, я подключил ее интерфейс к памяти своего комма, и стал просматривать инфу, что скинул мне Жорж по мед блокам капсул экстра-класса. Погружаться в игру, не разобравшись с тем, что происходит, я не хотел.
Через три часа, я вылез из капсулы и стал накручивать круги по комнате. Ее площади как раз хватало, что бы ходить вокруг кокона. Информации было много. Даже не так, очень много. Но она была бесполезной, без конкретики.
Необходимо было узнать, что именно наопределял диагностический блок встроенный в капсулу и какие поддерживающие процедуры были задействованы по отношению к моему телу. Доступ к таким
Соваться в системные меню капсулы не хотелось еще и по тому, что сохраненные логи подчистить не удастся. Они хранятся 10 лет в памяти капсулы, без возможности их удаления и исправления кем бы то нибыло.
Посмотрев на часы, я решил что тянуть дальше смысла нет. Половина отпущенного на сегодня времени мной самому себе уже прошла. И все уже решено, все давно поставлено на кон. Я потратил все деньги на эту идею, засасывающую меня с каждым днем все глубже. Знать бы еще куда.
Подтвердив свои права на получение информации вводя пароли, я залез в меню капсулы и стал разбираться, что там к чему. Оценив предстоящий объем работ, я понял что сегодня в вирт-мир не попаду, банально не хватит времени. Но квест есть квест.
Глубоко за полночь, я все-таки занырнул в город Ижмя на десять минут, что бы отдать трактирщику мясо, благо запас был и не портился в инвентаре, а потом вернулся назад, в реальный мир.
Понимание всего произошедшего, ну или почти всего, просто пугало. Вдохнув поглубже «мороз» я пошел в ульи.
«-Скоро он мне не понадобиться», -подумал я посмотрев на зажатый в руке флакон.
С опустевшим взором, механически переставляя ноги, я шел, шел вперед, желая вернуть все назад, но ведь это не выход, да это не выход.
Просматривая информацию мед блока, я сверялся со справочной литературой, расшифровывая кодировки диагноза того или иного органа моего тела. И все было в пределах нормы, пока я не добрался до поставленных прогнозов. Что бы разобраться, правильно ли был он поставлен, основанный на показаниях о состоянии отдельных органов, надо было быть доктором, а может и профессором.
Мое ощущение, словно я иду сквозь толщу воды, возникало от напряжения мышечной массы моего тела. Нервные окончания, были частично заблокированы известным мне средством, что вносило ошибки в обмен информацией. Капсула, сняв первичные показания о состоянии, считала их эталонными. С течением времени, пока я был в вирт-игре, «мороз» переставал действовать. Мышцы расслаблялись. Фиксирующий изменения, мед блок подключал встроенные в него алгоритмы, пытаясь выработать программу для возвращения состояния тела к эталону. Отсутствие договора на обслуживание этой капсулы с медицинским центром, аннулировало функцию дистанционного одобрения, и капсула начала действовать по самостоятельно разработанной схеме лечения.
«-Все эти дни, меня лечила капсула, тупая капсула»- мысль билась в моей голове, не желая успокаиваться.
Внимательно прочитав назначенные моему телу процедуры, меня охватила паника и не отпускала.
После постановки диагноза, пациент должен быть уведомлен о планируемом лечении. Не имея возможности получить мое согласие вследствие неприспособленности для общения с «больным», мед блок сделал то, что в какой-то извращенной мере подменяло процедуру уведомления. Он подверг меня гипнозу, с тем, что бы пациент, не обращал внимания на остающиеся после процедур побочные явления, наподобие боли в мышцах, покраснения участков кожи или зуда.
Укрепления мышц тела без набора массы было одним из основных направлений лечения. И я был бы даже этому рад, получить крепкое тело, не подвергая его изнурительным нагрузкам в спорт-зале, мечта любого лентяя. Но процедуры по «укорачиванию нервных окончаний» меня просто пугали, я даже понять не смог что это такое и зачем. Омоложение кожного покрова мне вообще не упало, я итак очень молод, зачем мне в детство скатываться. И еще было пунктов семь с непроизносимыми названиями и кучей специфических терминов.
Обещаемый мед блоком результат воодушевлял. С такими характеристиками можно в Чемпионы на Арену в Большой Игре претендовать. Показатели силы, реакции, гибкости, выносливости выстреливали вверх. Но сыр бывает только в мышеловке.
«-Как будто в игре, персонажа прокачать»,- невеселое сравнение пришло в голову.
А разговор ведь идет о моем реальном теле, а не о вирт-герое, которого можно послать на реролл при неудачном билде.
Да и время окончания курса лечения – 3 месяца не воодушевляло.
Предупреждения, скопившиеся в мед боксе, информировали о времени, оставшемся до момента замены картриджей с медикаментами. Лечение, устроенное капсулой, что возомнила себя доктором, требовало расходников. Оставить все так как есть, не давали знания о процедуре обслуживания капсулы. Сигнал, о необходимости заменить тот или иной картридж поступит в техническую службу обслуживающую данный вирт-клуб. Техник привезет новый картридж и заменит старый, и все казалось бы хорошо, за исключением одного, при смене картриджа, в обязательном порядке снимается информация о том, чем эта капсула занималась с момента последнего обслуживания, что ей потребовалось заменить картриджи.
Снятые данные поступят в медицинский центр. Личный номер, считываемый со встроенного в тело чипа, укажет на меня, выдав с головой все мои фокусы. За одно применение «мороза», незарегистрированного, значит не разрешенного, а следовательно и запрещенного средства, мне грозит как минимум разбирательство с понижением в гражданских правах. За собой я потяну всех кого знаю. И Жоржа, что дал мне ключи доступа в интерфейс гроба, и работников нашей фирмы, занимающейся копированием чужой интеллектуальной собственности. То, что у следователей найдутся средства, вытащить все из моей головы, я не сомневался.
Я сидел в полной темноте на полу, прислонившись к стене своего пенала. Когда-то давно, я вот так же сидел, и смотрел на будущее нашей гильдии, видя, что она умирает. Сегодня я тоже видел будущее моей жизни, и оно умирало.
Бросить все, не ходить в вирт-клуб, сменить работу, переехать в другой улей. Ни какое действие не исключало возможности попадания моей головы в руки дознавателей. Совершенное преступление, давило на меня. Проникновение в системный интерфейс уже зафиксировано. Данные об употреблении мной «мороза» находятся в памяти капсулы. Рано или поздно, данные попадут в мед центр. Порочный круг замкнулся, я не видел выхода.