Растерзанное сердце
Шрифт:
Несколько лет назад здесь снимали одну из сцен «Билли-лжеца», вспомнила Ивонна; тогда это была помойка, состоящая из разрушенных домов, но с тех пор тут построили одноэтажные многоквартирные дома. Ивонне было тогда лет восемь, и отец водил ее посмотреть на съемки. В конце концов ее даже сняли в одной из массовых сцен, она махала флажком, а Том Кортни [12] прорывался вперед на своем танке, но, когда потом Ивонна посмотрела фильм, она не смогла себя отыскать.
12
Кортни Том (р. 1937) — английский актер. Фильм Джона
Парни закурили, не сводя с нее глаз и отпуская наглые фразочки. Ивонна их игнорировала.
С Линдой она познакомилась однажды вечером, во время летних каникул, в доме на Бэйсуотер-террас. У нее сложилось впечатление, что Линда приехала ненадолго. Когда-то она жила в Лидсе, но потом перебралась в Лондон. Линда была просто фантастическая, Ивонна это помнила. По-настоящему была знакома с группами, зависала с массой всяких рок-звезд в клубах и прочих заведениях. Она не была рьяной фанаткой, и она это подчеркивала: ей просто нравились музыка и ребята, которые ее играют. Ивонна вспомнила, как кто-то говорил, что один из «Мэд Хэттерс» — двоюродный брат Линды, но она не могла вспомнить, кто именно.
Линда и сама немного играла на гитаре. В тот вечер она бережно уложила на колени свою акустику и сыграла джаггеровскую «Когда кончатся слезы» и «С обеих сторон» Джона Митчелла. У нее и голос неплохой, подумала тогда Ивонна, испытывая даже какое-то благоговение перед Линдой, перед особой светящейся дымкой, которую создавали вокруг ее бледных лица и рук длинные светлые волосы и длинное белое платье. Понятно, что парни к ней так и липли, но она никем из них не интересовалась. Линда никому не принадлежала. Она была сама по себе. А еще у Линды был потрясающий грудной смех, и Ивонну удивляло, как такая застенчивая с виду девушка, похожая чем-то на актрису и певицу Марианну Фэйтфул, может так чувственно смеяться.
В тот вечер с ними был Мак-Гэррити, вспомнила Ивонна, и даже он, казалось, стушевался, в кои-то веки убрал свой нож в карман и удержался от того, чтобы беспрерывно бормотать себе под нос Элиота. Был там и парень, Рик Хейс, про которого говорили, что он — устроитель Бримлейского фестиваля. Через него-то они и добыли несколько бесплатных билетов. Он знал Линду по Лондону и, кажется, знал Дэнниса, которому принадлежал дом. Ивонне не понравился Хейс. Он пытался затащить ее наверх и немного разозлился, когда она дала ему понять, что не пойдет с ним.
Это был единственный случай, когда Ивонна встречалась с Линдой, и они обменялись всего двумя-тремя фразами, но Линда тогда произвела на нее впечатление. Ивонна ждала результатов по своему уровню О, а Линда сказала что-то насчет того, что экзамены ничего не доказывают и что главная правда о том, кто ты есть, — у тебя внутри.
Ивонне это показалось разумным. А теперь вот Линда мертвая. Ее зарезали. Ивонна почувствовала, как слезы щиплют ей глаза. Не верится. Такая же, как она. Во время фестиваля она ее не видела, но тут ничего удивительного нет.
Автобус миновал газовый завод, протарахтел над каналом и рекой, а потом — мимо огромной стройки: на углу Веллингтон-стрит возводили новое здание «Йоркшир пост». Проехав мимо высоких темных викторианских строений, он вырулил на Городскую площадь, и Ивонна выбралась наружу. Тут была пара новых бутиков, в которые ей хотелось заглянуть, а в маленьком музыкальном магазинчике в глубине переулка возле Альбион-стрит мог еще остаться альбом, который выпустили «Блайнд Фэйт». В июне родители не отпустили ее в Гайд-парк на бесплатный концерт, так она хотя бы насладится этой музыкой в записи. Потом она пойдет на Кэрберри-плейс, встретится со Стивом, выкурит косячок. Их компания в этот вечер собиралась в «Башню» послушать «Жан Дюк де Грей». Дерек с Майком были своего рода местные знаменитости, к тому же они были живые люди, разговаривали с тобой, подписывали тебе свой первый альбом,
Так Ивонна в конце концов и решила, сворачивая в переулок, вымощенный влажным булыжником: она будет держать язык за зубами, она ни за что не пойдет к фараонам, даже если главный фараон — ее отец.
Глава шестая
У звания старшего инспектора есть свои преимущества, подумал Бэнкс воскресным утром, не спеша попивая в оранжерее вторую чашку кофе и пролистывая воскресные газеты. На улице уже часа два как кончился дождь, сияло солнце, погода немного наладилась, хотя в воздухе отчетливо пахло осенью: подгнивающими листьями, едким дымком отдаленных торфяников.
Разумеется, он оставался руководителем расследования, и вскоре ему предстояло допрашивать Келвина Сомса. Кроме того, ему надо будет найти время, чтобы заскочить и в отдел, и в спецфургон, обозначить свое присутствие и узнать о новых результатах, если они будут. В подобных расследованиях он никогда не удалялся надолго от театра боевых действий, однако пока у его группы было достаточно самостоятельных занятий, а криминалистический отдел должен был еще просеять массу материала. Бэнкс находился на расстоянии всего одного телефонного звонка от коллег, так что, если не будет какого-нибудь прорыва, ему незачем каждое утро на рассвете являться в свой кабинет, где его ждет готовая погрести его под собой груда бумаг, и больше ничего. Завтра утром они с Энни первым делом отправятся на поезде в Лондон, и там, возможно, им удастся побольше узнать о Нике Барбере. Пока Энни выяснила, покопавшись в «Гугле», что он писал для музыкального ежемесячника «Мохо», а кроме того, его перу принадлежала пара броских биографий рок-звезд. Это было любопытно, и Бэнксу показалось, что теперь, когда ему известен контекст, он припоминает это имя — Ник Барбер. Но смутно, очень смутно…
Как только Бэнкс решил, что пора прибраться и двинуть на ферму Сомса, в дверь постучали. Вряд ли это Энни: она уехала встречаться с родителями Барбера, живущими близ Шеффилда. Озадаченный, он не спеша прошел в переднюю, открыл и в изумлении увидел на пороге своего сына Брайана.
— А, пап, отлично, ты дома.
— Как и следовало ожидать, — проговорил Бэнкс. — Ты не позвонил.
— Батарейка сдохла, а зарядник в машине раздолбался на хрен. Извини. Ничего?
— Конечно, — ответил Бэнкс, улыбаясь, кладя руку на плечо Брайану и делая шаг назад. — Давай, входи. Всегда рад тебя видеть.
Брайан скорее услышал, чем увидел какое-то движение за спиной у Брайана, и в поле зрения появилась молодая женщина.
— Это Эмилия, — представил Брайан. — Эмилия, это мой папа.
— Здрасте, мистер Бэнкс, — произнесла Эмилия, протягивая ему мягкую руку с длинными пальцами, сужающимися к концам, и браслетом на запястье. — Очень приятно познакомиться.
— Можно мы принесем вещи из машины? — спросил Брайан.
Все еще озадаченный происходящим, Бэнкс просто сказал «хорошо» и стоял столбом, пока Брайан с Эмилией вытаскивали две большие спортивные сумки из багажника красной «хонды», которая, судя по ее виду, явно знавала лучшие времена; затем они вернулись к коттеджу.