Расти, березка!
Шрифт:
Впереди препятствие.
— Держись, товарищи! — предупреждает водитель.
Экипаж спецмашины — сержант Щекин, радист Седов и водитель Некрасов — спешит: ракетчики-огневики меняют позицию, а связистам надо поспеть обеспечить связь: без нее ни один ракетчик не откроет огонь. Владимир Седов видел в кино, а потом и слышал рассказ офицера на политзанятиях о подвиге связиста Василия Титаева в дни войны. Под сильным огнем врага он обнаружил обрыв телефонной линии. Но в этот момент Титаев был тяжело ранен. Теряя последние
Сейчас не война, а обычные полевые занятия, и никто не рискует жизнью, но это проверка, и очень серьезная…
На занятия выехали в ночь. А путь — через лес. Стало еще темнее. Поступил приказ: «Отрыть окоп, замаскировать машину. Быть в готовности дать связь».
Седов быстро настраивает радиостанцию. Берется за лопату, присоединяясь к Щекину и Некрасову.
Грунт трудно поддается, но солдаты копают не разгибая усталые спины, прислушиваются: не запищит ли в машине зуммер — сигнал связи. Затем — двое копают, а третий, по очереди, дежурит в машине у радиостанции.
— Перекур! — наконец командует сержант Щекин.
— Перекур так перекур! — Седов и Некрасов вылезают из окопа, хотя они, как и сержант, не курят.
Владимир Щекин улыбается в темноте:
— Думаю, тезка, не узнала бы тебя сейчас твоя Валя. Как экзамены-то у нее?
Владимир Седов смутился. Он ничего не скрывал от сержанта Щекина, да и от Некрасова, и они, конечно, знали о существовании Вали, которая учится в политехническом институте, и что Владимир скучает. Но сейчас об этом не хотелось говорить, и Владимир, поспешно спрыгнув в окоп, принялся торопливо выбрасывать землю.
Лейтенант Коваленко появился неожиданно. Сержант Щекин доложил, что окоп оборудован, связь в готовности. И в этот же момент поступил приказ: привести установки в боевое положение. Владимир немедленно передал приказ на батарею. И снова команда:
— Пуск!
Снова смена стартовой позиции.
На этот раз остановились на опушке рощи. Впереди поле и высота, ее двугорбая вершина отчетливо вырисовывается на фоне рассветного неба. Звезды померкли. Подул ветерок. На траве засверкала роса. Свежо.
Но нет времени наслаждаться рассветом. Звучит приказ: подготовить батарею к пуску. Однако в эфире возникли помехи, они мешают Седову передать приказ огневикам.
— Перейти на запасную волну! — приказывает лейтенант Коваленко.
— Есть! — отзывается Владимир Седов и бросает встревоженный взгляд на приборы. Связь прервана! Что-то с антенной? С питанием? Ах, вот в чем дело: разъединен контакт. Секунда — и неполадка устранена. Владимир облегченно вздыхает, смотрит на лейтенанта. Командир взвода улыбается:
— Молодец! Передавайте приказ на стартовые позиции!
Занятия продолжаются…
После занятий командир батареи похвалил связистов и особенно
А спустя несколько дней батарея готовилась к практическому пуску ракеты. Это было большим событием, и все солдаты и офицеры ожидали его с нетерпением. На занятиях и тренировках, на учебных выходах на позиции, все заканчивалось таинственной и грозной командой «Пуск!». Теперь же другое дело: солдаты не только увидят реальный пуск, но и реально проверят, научились ли они поражать далекую цель.
И день настал. Ракетчики прибыли на стартовую. Слышатся четкие команды. Владимир Седов передает их на позицию.
Ракета к пуску готова. Все уходят в укрытие.
— Пуск!
Клубы огня и пыли. Громоподобный грохот. Ракета устремилась в зенит, словно растворилась в безоблачном небе. Сердце, кажется, перестало биться… Но вот сообщение: цель поражена. Солдаты поздравляют друг друга. Боевая задача выполнена.
Сержант Щекин локтем подтолкнул Владимира:
— Си-ила?! В этом успехе, тезка, и наша доля.
— А я подумал, — признался Владимир, — посмотрел бы отец сейчас! Он из простой пушечки восемь танков подбил, а если бы из этой стрелял?
— Это верно, Володя. В наших руках такое оружие, какое отцам и не снилось.
5
Герой Советского Союза генерал Михаил Иванович Соболев многое мог рассказать солдатам о Великой Отечественной. Пережитое, выстраданное не уходит из памяти. Иногда такой стороной обернется, что тугой комок подступает к горлу и непрошеные слезы застилают глаза. А сколько может он рассказать о подвигах советских солдат, проявлявших массовый героизм! Вот хотя бы в сорок третьем, в дни Курской битвы, под Понырями…
Генерал говорит и видит устремленные на него глаза молодых солдат. Но он еще не знал, что один из них слушает его с особым вниманием. А Владимир Седов и верно насторожился, едва генерал начал рассказ о битве на Курской дуге. Где-то под Курском погиб старшина Константин Седов, отец Владимира.
Генерал рассказывал…
… Они сели передохнуть. Устали за ночь, оборудуя огневую позицию. Сидели, курили — командир огневого взвода лейтенант Скрылев, сержант Сапунов, старшина Седов.
Старшина вздохнул:
— Письмишко бы написать домой. Пятого июля моему младшему будет год. А я еще не видел его!
— В историческое время родился у тебя сын, — заметил Скрылев.
— Время-то историческое, а немец прет… — Седов поднялся, схватил лопату. — Но получит же он когда-то сполна, проклятый!
Подошел командир полка. Старшина Седов выскочил из окопа:
— Окоп готов. Расчет подготовлен… Докладывает командир орудия…
Командир полка улыбнулся:
— Вижу!