Растревоженный эфир
Шрифт:
Войдя в спальню, Арчер сразу заметил, что Китти чем-то встревожена, и мысленно помолился о том, чтобы она отложила решение этих, безусловно, насущных проблем до утра. Он снял пиджак, бросил его на ковер, плюхнулся в кресло, всем своим видом показывая, что безумно устал, в надежде, что Китти пожалеет его и сегодня вечером оставит в покое.
Но у Китти были другие планы. Она даже не подняла головы и не посмотрела на Арчера, надписывая очередной конверт.
— Я выписала множество чеков. Если ты их подпишешь и разложишь по
— Хорошо. — Арчер медленно потер лысину.
— Я просматривала корешки чеков, — продолжила Китти, — и обнаружила некоторые странности.
— Правда?
— Вроде бы ты говорил мне, что мы должны экономить.
— Разумеется, должны. Ты возражаешь?
— Я согласна. Абсолютно с тобой согласна, — затараторила Китти. Арчер уже знал, что сие означает: Китти в чем-то его подозревает и начинает злиться. — Я сократила наши расходы. Несколько месяцев не покупаю одежду ни себе, ни Джейн. Я сменила магазин, потому что у Кучитти фунт сливочного масла стоит на пять центов дороже, чем везде.
— Это прекрасно. — Арчер еще не понимал, к чему клонит Китти. — Каждый месяц получается приличная экономия. Три, а может, четыре доллара.
— Три, а может, четыре доллара, — повторила Китти. — Я рада, что ты ценишь мои усилия.
— Пожалуйста, Китти… — Арчер встал, начал снимать галстук. — Не могли бы мы поговорить об этом в другое время? Я ужасно устал.
— Я не хочу говорить об этом в другое время. Счета я заполняла сегодня вечером и поговорить хочу сегодня же вечером.
Арчер прошел к стенному шкафу, повесил пиджак и галстук. Из шкафа пахло хорошим табаком и кедром. Арчеру тут же вспомнилась удушливая влажность ванной Покорны.
— А вот тебя в эти дни деньги особо не волнуют, — не унималась Китти. — Ты ими просто соришь.
Арчер закрыл дверцы шкафа, посмотрел на свое отражение в зеркале над комодом. Лицо усталое, длинные морщины у уголков рта, мешки под глазами, словно ему давно уже не удавалось хорошо выспаться. Раздраженный увиденным, он повернулся к Китти:
— В чем дело, дорогая?
Китти схватилась за чековую книжку.
— Чек номер тридцать пять. Вудроу Бурку триста долларов. Ты это помнишь?
Арчер вздохнул, вернулся к креслу, сел, вытянул ноги.
— Помню.
— Вздыхать обязательно? — Голос Китти гневно завибрировал.
— Нет. Извини.
— Почему ты дал Вудроу Бурку триста долларов?
— Он меня попросил. У него нет работы. Возникли проблемы.
— Безработных сейчас великое множество. Ты каждому собираешься давать по триста долларов?
— Послушай, Китти…
— Чек номер сорок семь. Элис Уэллер. Сто долларов. Полагаю, она тоже без работы?
— Фактически да.
— Фактически, — повторила Китти.
Как же она умеет завести собеседника, подумал Арчер.
— Это большая женщина с дурным вкусом. А я экономлю по пять центов на фунте сливочного масла!
Арчер
— Китти, это мои дела. Я не хочу говорить об этом сегодня. Но я тебе все расскажу как-нибудь в другой раз.
Китти продолжала листать чековую книжку.
— Двести долларов сегодня утром. Получены наличными. Деньги при тебе?
— Нет.
— Полагаю, ты одолжил их какому-нибудь безработному?
— Да.
— Полагаю, это тоже твои дела?
— Да, — бесстрастно ответил Арчер. — Мои.
— А когда у нас на счете не останется ни цента, как в тот день, когда мы приехали в Нью-Йорк, это будут твои дела или мои тоже? — спросила Китти.
— Китти, дорогая, — голос Арчера переполняла безмерная усталость, — почему бы нам не лечь спать? У меня был ужасный день, и я просто не могу говорить. Завтра…
— Я хочу знать, что происходит, — отрезала Китти. — Ты швыряешься деньгами, как пьяный матрос. Знаю, я говорила тебе, что ты не обязан мне все рассказывать… но это просто невыносимо. Всякий раз, когда я говорю с тобой или задаю тебе вопрос, ты, я это вижу, пытаешься уйти от разговора… В последний месяц у меня появилось ощущение, что мы вообще не женаты. И не мотай головой. Это правда! — взвизгнула Китти. — Не пытайся отрицать. У нас больше нет семьи. Ты выставил меня из своей жизни. Лучше б я не собиралась рожать! Я не хотела второго ребенка! Хотел ты, не я, и вот что из этого получается…
Арчер поднялся, подошел к кровати. Сел, обнял Китти. Она не плакала. Яростно отпрянула от него.
— Послушай, Китти, я дал двести долларов Манфреду Покорны, пытаясь спасти его жизнь. Слушай внимательно, дорогая. Придя к нему домой сегодня вечером, я нашел его мертвым.
Китти замерла, потом медленно повернулась к Арчеру, ее глаза широко раскрылись.
— Что? — наконец выдохнула она.
— Он покончил с собой. Пока мы обедали. Пока я шел через город к его дому. Я не стал брать такси, потому что выдался очень хороший вечер. — Даже слова причиняли боль.
Китти внезапно обхватила его шею и крепко прижала мужа к себе.
— Извини, — зашептала она. — Дорогой, извини.
Арчер поцеловал ее в щеку.
— Я бы не хотел говорить об этом сегодня. Если ты не возражаешь.
— Разумеется, нет. — Китти начало трясти.
Арчер мягко расцепил ее руки.
— Забирайся под одеяло. Ты замерзла. Попытайся уснуть.
Китти кивнула, в ее глазах застыл испуг. Арчер укрыл ее, подоткнул одеяло по бокам. Она продолжала дрожать. Арчер собрал счета, аннулированные чеки, конверты, надписанные детским почерком Китти, и сложил на ее столике. Потом наклонился, поцеловал жену в лоб.