Растяпа. Не прошедшие горнило
Шрифт:
Кто-то из райкома, вернее всего Мозжерин, как его официальная совесть, звонил на завод, а точнее в партком и еще в горком партии, который тоже продублировал его просьбу – не принимать меня на работу, как открытого врага партии.
Конечно же, Осипов чихать на них хотел, но судьба моя висела на волоске. И что-то будет еще, коли заводской партийный комитет коммунистов встречает в штыки – не стоит ждать от него благородства, а надо смотреть правде в лицо. Что они еще могут предпринять? – пока трудно понять. Но я обязательно, когда представится возможность, выражу свою исключительную «благодарность» истинным ленинцам Южноуральского арматурно-изоляторного
Впрочем, сильно забегаю вперед. Скорее всего партократы завода по своим связям постараются доказать, что ко всем моим недостаткам следует отнести еще один – что я плохой инженер. Стоит задуматься, как тут быть. Знаю только, что трепетать в их присутствии я не буду. Но и на рожон не стоит лезть, ведь существует разница между боязнью и благоразумным поведением. Хотя, наверное, по информации райкома мое поведение более смахивает на проделки.
Мысль о том, что начинать карьеру на АИЗе приходится не с нуля, а из минусов, была безмерно грустной. То, что будет происходить со мною на заводе, никакого отношения не имеет ни к планам партии, ни к планам народа. Эта работа существует только для меня. И я никогда не забуду сегодняшнего дня – не важно, сколько я проживу еще, или куда забросит меня судьба.
Мне очень бы хотелось остаться наедине с собой, чтобы разобраться со всеми чувствами и выработать линию поведения. Нужно детально все продумать прежде, чем идти в цех. Но в цех тоже идти надо: идет мое рабочее время.
Олег Молчанов был одет, как и подобает начальнику цеха, в костюм и рубашку с галстуком. Прочистив горло, он пожал мне руку. Олег, только что ставший моим начальником, был моих лет или даже моложе.
– Вам уже приходилось быть сменным мастером? Значит, ничего нового для вас нет в этой работе. Спуститесь в кабинет мастеров – старший мастер Монастырников познакомит вас с людьми и цехом.
За другим столом в кабинете начальника сидел его отец – Владимир Иванович Молчанов, заместитель начальника цеха. Похоже, кабинета у него своего не было, и он обитал в апартаментах сына. Кажется, он был в курсе моих трений с парткомом и подозрительно на меня косился. Впрочем, может быть, это мнительность.
– Цех неплохой, а люди золото, – бросил он реплику со своего места.
Монастырников провел меня по всему цеху – по всем участкам от станка к станку.
Цех по параметрам Станкомаша был миниатюрным. Станков полно, а людей раз-два и обчелся. Целая группа шлифовальных станков и работает только один шлифовщик. Несколько универсальных токарных станков, и только два в работе. Несколько вертикальных станков – фрезерный, сверлильный, долбежный. Парочка токарно-копировальных. Два новых токарных станка – с программно-числовым управлением. Возле них токарь-оператор и два его ученика – практиканты с ПТУ. Термический участок для отжига и отпуска металлов. Отдельное помещение для огромного карусельно-токарного станка с ЧПУ – но он еще в стадии наладки. Бригада слесарей-лекальщиков, изготавливающих ручной мерительный инструмент. Вот и все.
Почти все работают с личным клеймом качества. Зачем им нужны мастера? – вместе со мной и Монастырниковым целых четыре штуки – вопрос на засыпку.
Впрочем, мастер Лариса мне тотчас сказала:
– Принимай от меня шлифовщиков.
Николай Иванович, другой сменный мастер, свалил на меня всех токарей.
Но и после этого, кроме как раз в месяц заставить всех подопечных расписаться
Начал искать себе работу, ибо сидеть в мастерской с умным видом и ничего не делать было мне не под силу. Познакомился с токарем оператором станков с ЧПУ – Синицыным Борей. Научился запускать и управлять станком, сломав пару-тройку резцов. Операция была одна, операция была несложная – токарный станок с ЧПУ ереванского производства выдавал всегда одну и ту же деталь. Это была стальная бобышка, которая использовалась при литье арматуры изолятора. Норма времени на ее производство меньше трех минут, включая установку и снятие. Бобышек этих заказывали несколько сотен штук на месяц. Отдача от армянских подарков – ноль целых хрен десятых.
Обучаться шлифовальному и универсально-токарному делу нет возможности – все рабочие сдельщики и дорожат каждой свободной минутой. Они работают ровно столько, сколько есть заготовок – смену, две, три, а потом не появляются в цехе до следующего подвоза. Праздношатающихся нет. Лекальщиком надо родиться. Скоро из всего персонала цеха осталась только технолог Юля, готовая со мной работать в плане повышения моего технического образования.
Незамужняя дева читала мне основы числового программирования. Действительно, что-то похожее было в институтской программе. Но Юля, забив мне голову теорией, абсолютно не касалась практики – а зачем что-то учить, если не знаешь, куда применить?
Предложил ей в качестве практики отладить и запустить карусельный станок.
– Его и Олег Молчанов включать не решается – куда нам-то лезть? – был ответ.
Ждем специалистов по станкам с ЧПУ.
Как-то заспорили с ней, и я обиделся:
– Я старшим технологом цеха был и следил, чтобы у исполнителей на операции были синьки правильные. Ты следишь?
Пошел к токарям-универсалам, проверил эскизы на операции – та же фигня! – одна стыковочная деталь в Системе Вала, другая в Системе Отверстия. Что попало, то и поставили.
Юля обиделась:
– Не я их рисую.
– А кто?
Отправился в техбюро инструментального производства. Стал разглагольствовать о системах допусков – где и какая применяется. Посмотрели на меня, как новые ворота на барана. Ушел со стыдом и больше не появлялся.
Нет, цех был прекрасный – грех что-то хаять. Особенно люди – прав Молчанов-старший – просто золото. И производство все отлажено – Владимир Иванович в него душу вложил и сыну уступил, когда тот институт закончил.
Хорошо здесь оформлены были недолгие часы перерыва – комната отдыха (шахматы, шашки, домино), стол бильярдный. Я очень быстро стал чемпионом цеха по шахматам и хорошего напарника подобрал для игры в бильярд – русскую пирамидку.
Но час потехи скоро заканчивался и делу время – тяготило.
Присмотревшись к токарно-копировальным станкам, я таки нашел себе занятие.
Настроены они были тоже на одну операцию – вытачивали из ковкого чугуна формы для отливки изоляторов. Работал на них Боря Синицын со своими учениками – все они были на окладе, причем токарь-оператор на приличном. Привозили заготовки очень часто к концу смены, и начиналась буза. Ни Синицыну, ни оболтусам его не хотелось браться за работу в конце смены – на автобус опоздаешь и топай пешком через весь город. Начинались трения – они рвутся домой, я стою у них на пути: сначала дело. Потом нашли способ, как разрешить проблему.