Растяпа. Ни ума, ни совести, ни чести
Шрифт:
– от ленинской мысли: профсоюз – это школа коммунизма;
– председатель районного общества «Знание» Ф. С. Фомин – областной инспектор по заготовкам сельхозпродуктов;
– кабинеты Лычагина и Фомина расположены по соседству.
Кого первого навестить? Решил начать с Лычагина.
– Приходи, – ответил на мой звонок Александр Васильевич. – Я на месте.
К моему приходу у него на столе все было готово для кофейной церемонии. Ему интересно было послушать из первых уст – как справляется Чемякин с новыми обязанностями? Поговорили.
– С чем пришел?
– Хочу долг вернуть. Помнишь, на тебя спихнул заботы о соцсоревновании между хозяйствами? Теперь хочу забрать от тебя общество «Знание». Здорово, да? Долг платежом красен.
– Да оно меня особо и не напрягает.
– А ты разве не курируешь Фомина?
Лычагин улыбнулся:
– А что его курировать?
Я вздохнул:
– Проблему надо мне одну решить – Чемякин поручил.
– Говори.
– Я тут подумал и решил объединить общество «Знание» и единый политдень в одни руки – тогда дела и там, и тут пойдут как по маслу.
– Никуда они не пойдут. Ты снова хочешь спихнуть нам свои заботы.
– Могу поспорить, что это не так. Скорее даже наоборот – мы заберем общество «Знание» под крышу райкома. Посадим женщину – ответственного секретаря – она будет заниматься тем и тем. Ты ставочку организуешь поприличней. Федор Семенович будет подписывать ей финансовые документы. А руководить, как всегда, будем мы. И отвечать тоже. Договорились?
– Нет. Мне это зачем? – Лычагин тут же отвел глаза и стал разглядывать какую-то брошюрку на столе.
Потом у него зазвонил телефон – он увлекся разговором и отвернулся от меня.
– Ну и зря, – сказал я, уходя. – Все равно будет по-моему.
Зашел к Фомину, объяснил идею. Федор Семенович молчал – ни отрицал, ни одобрял.
– Вам финансовую отчетность ведет бухгалтерия райкома профсоюза?
Фомин кивнул, и тогда мне стало ясно нежелание Лычагина, да и самого председателя районного общества «Знание» что-то менять в сложившейся системе.
В любом подтексте ищите смысл – кому это выгодно?
Не буду озвучивать догадки – люди мною уважаемые, вопрос не принципа – так что, ни к чему.
К Чемякину пошел, чувствуя неодолимую для себя преграду.
Дмитрию Андреевичу моя идея объединения забот районного общества «Знание» и единого политдня в одних руках весьма понравилась. То, что для меня было неодолимой преградой, он решил быстро и весьма успешно. Может быть, у Пашкова, может, на уровне обкома партии по линии отдела – он никогда не доводил до меня секреты своих успехов.
Вскоре на первом этаже райкома партии появился уютный кабинет районного общества «Знание» и симпатичный освобожденный ответственный секретарь в нем. Кадры Дмитрий Андреевич умел подбирать толковые.
Наталья Ивановна прежде работала завучем по воспитательной работе в школе №2. Белый Дом, туда-сюда – смутили сердце офицерской жены. Она была красива, шикарно одевалась и тут же стала украшением райкома. За это ли или за то, что вопрос ее с долбанным политднем был разрешен так эффектно и скоро, Демина с первого дня невзлюбила ответственного секретаря общества «Знание». Все команды для нее она передавала через меня.
Попробовал Дмитрий Андреевич приглашать Наталью Ивановну на аппаратные совещания – Демина встала на дыбы:
– Это еще что такое?
Быстро же она забыла про единый политдень. Впрочем, про него забыли все. Я имею ввиду – как проблему. Наталья Ивановна взяла его в свои прекрасные руки, и система сбоев уже не давала.
У нас с ответственным секретарем общества «Знание» сложились служебно-доверительные отношения. Я был несказанно рад, что Наталья Ивановна не только красивая и хорошо воспитанная женщина, но и толковый исполнительный сотрудник. Мы много общались. Я искал пути дальнейшего совершенствования просветительской работы в массах – не без корысти, конечно, а для усиления своего личного влияния на дела района. Наталья Ивановна во всех начинаниях шла мне навстречу.
Наши отношения стали предметом зависти и шуток аппарата. Мне это не вредило – я холост. Наталья Ивановна была на высоте: «Я с горя утоплюсь, – говорила она – если не увижу мужчину, которого захочу, у своих ног». Думаю, комментарии излишни.
И еще – она единственная женщина, которая не пыталась меня женить на своих многочисленных подругах. Говорила мне: «Так и надо жить – свободно и счастливо!»
Наверное, скажите – ну, хватит самого себя нахваливать.
Но, погодите, это ведь еще не все мои подвиги в райкоме партии. Далее я вам расскажу, как по заданию Чемякина организовал Районное Общество Борьбы за Трезвость. Постановление ЦК КПСС об организации на местах этого дела вышло еще в 1985 году. До наших палестин докатилось к весне 1986-го.
Задумка Горбачева М. С., исполнение мое, но главную роль сыграл Чемякин своей удивительной способностью подбирать нужные кадры.
Девушку звали Таня. Она работала мастером по аспирации и была комсоргом на элеваторе. Когда мы с Дмитрием Андреевичем приехали агитировать ее, Таня вышла к нам из мукомольных производств в фуфайке, мукой припорошенной. Белые пушинки молотого злака подкрашивали ее брови и ресницы.
Чемякин рассказывал, Чемякин убеждал, Чемякин уговаривал, а я молчал как рыба об лед. Когда Татьяне о будущей работе все ясно стало, она кивнула на меня:
– Это мой будущий начальник? Он так и будет всю жизнь молчать?
Дмитрий оглянулся на меня:
– Он будет куратором проекта. Прямым вашим начальником будет неосвобожденный председатель общества борьбы за трезвость, которого предстоит еще избрать.
Я вам сейчас описал картину сотворения ответственного секретаря Увельского районного общества борьбы за трезвость.
Слушайте дальше.
Вы помните, как все начиналось? – фуфайка, мука на ресницах, мое почти брезгливое отчуждение…. На следующий день Чемякин привел на аппаратное совещание чудное видение – Таня была восхитительно хороша в роскошном платье бордового шелка, на тончайших длиннющих шпильках, подчеркивающих удивительную стройность ее ног. Аппарат просто обалдел.