Растяпа. Подруга для председателя
Шрифт:
Иногда судьба сама улыбается: встретил Афоничкина у подъезда его дома, под руку с девушкой – не убежать, не отбрыкаться.
– Ну, здравствуй, дорогой!
Он ко мне обниматься, а я его кулаком снизу в челюсть – тресь! – не сильно, не до смерти, чтобы очухался.
– Помнишь, гнида, должок?
Афоничкин сплюнул кровь от прикушенного языка.
– Что тебе надо, чтобы ты отстал?
– Тельник с начёсом, который украл, или пять минут драки.
– Хорошо, – согласился Афоничкин.
Я его девушке:
– Засекайте –
– Я сейчас в милицию позвоню, – обеспокоилась она.
– Не надо, Соня, это наши дела, – он снял шапку, шарф, куртку и отдал ей.
Афоничкин ринулся на меня сломя голову – глупец, на что он рассчитывал? Драка – это не просто удары руками, ногами или головой, это очень красивый танец, в котором надо больше думать, чем двигаться. Эмоции должны остаться за кругом – они мешают сосредоточиться, а значит, надеяться на успех.
Этот поединок – хоть я на него и не особо-то рассчитывал – прокручивал мысленно много раз. Но вот чего не ожидал, так это свидетеля в лице милой девушки. Я знал, что Афоничкин подлец, помнил, что его следует наказать, но если бы в подобной ситуации встретился он мне с ребёнком, и малыш попросил: пожалуйста, не трогайте моего папу – как бы я поступил? Не правда ли идиотские мысли приходят в голову, когда кулаки свистят у косицы?
Я тянул время – у меня не было злости, и смущала девушка, поглядывающая на часы. Наверное, она думала – то, что мы делаем в порядке вещей у бывших морских пограничников. А я не знал, как закончить драку. Раньше знал, а теперь нет – все планы мне эта Соня спутала. Может, с Афоничкиным поговорить? Дать ему срок – пусть тельник вернёт, да и забыть все эти дела. Пусть он меня убедит, что изменился – любовь его сделала порядочным человеком. Вот как Курносого…..
Он ведь искренне шёл ко мне обниматься – думал, что сослуживца увидел, а я его по морде кулаком – бац! Сейчас у него уже был подбит глаз (белок красный, как у вампира), течёт кровь из носа и рта, а меня он ни разу и не достал – я даже не запыхался, и думал об эффектной концовке. Руки-ноги-шею ломать ему желания уже не было, как и устраивать сотрясение мозга. Так что же с тобою делать, Афоничкин? Обида в прошлом, мы в настоящем…. Простить, тебя, тварь?
Призадумалавшись, утратил бдительность, и один раз он таки меня достал. Я облизнул разбитый уголок рта и отступил на пару шагов:
– Ладно, давай поговорим.
Девушка вмешалась:
– Ребята, время…. Вы сказали пять минут.
Афоничкин повернулся и пошёл одеваться. Я остался на месте:
– И ничего не скажешь?
Он натягивал куртку:
– Да пошёл ты….
– Слава Богу, – проходя мимо, я бросил девушке, – не мне быть его женой.
Она не осталась в долгу:
– Бог, когда мужчин создавал, не очень тщательно выбирал материал.
Наверное, она была очень умна, и Афоничкин её устраивал таким, каким был. Или что-то обо мне имела в виду?
Остаток дня я проспал. А после шести общага загудела – на всех этажах чадили кухни подгорающим маслом, засновали разнаряженные девчонки, звенела стеклотара в пакетах у поднимающихся по лестнице, и на входе городские ругались с вахтёром. В каждой обитаемой комнате накрывались столы. В восемь часов на втором этаже в телезале грянула дискотека. Все веселились и праздновали наступающий Новый Год.
– Что невесёлый? – встретил меня Сергей Иванов.
– Уже где-то отметился, – заметил Курочкин припухший уголок моего рта.
– А пусть не лезут.
– Мы победили? – спросил Сергей.
– Увы, старый, ничья.
– Ну что? – предложил Иванов. – Метнемся к стаканам?
И царственным жестом указал на стол. По студенческим меркам он вполне был приличным, разве что салфеток не хватало, а так было всё – вилки, стаканы, закуски, выпивка и кастрюля варёной картошки. Ждать было некого, а нас было трое – Володя Курочкин не поехал в свой город Свободный Амурской области. Нет, был ещё телевизор, который обещал культурную программу праздничного вечера. Да ещё Железнов где-то с компанией….
Празднество началось. Сергей предложил:
– За наступающий!
Выпили.
– Внизу танцы – пойдём?
– Ага, из меня балерина….
– Девчонки здесь?
– Светка здесь, Ленка уехала.
– А Железнов?
– У него в комнате целая компания городских парней.
– Может, закроемся? – предложил Курочкин.
Мы с Серёгой в один голос:
– Ну, уж нет!
– Тогда не перебирайте, чтобы быть в форме.
– Ты что, боишься ужраться с банки пива?
– И литра водки…, – проворчал Курочкин.
Но сосед по комнате его не одобрил:
– Ты, Вован, забыл бессмертные слова великого поэта – и долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я литрой пробуждал…
Голова кружилась, я жевал бутерброд, смотрел на экран телевизора, и мне было всё равно – пусть начинают, а мы закончим – устроим четвёртому курсу Варфоломеевскую ночь. Кстати, для меня тоже не чужому. Меня ещё помнили ребята в группе ДПА-401. Они и сказали, что Железнов дерьмо ещё то – с ним надо быть осторожнее.
– Будем! – мы сдвинули стаканы.
– Любовь – это шизофрения, – неожиданно заявил Серёга, жуя селёдку.
– То есть?!
– Да потому что она никогда просто так не проходит – вечно с какими-нибудь катаклизмами, а, то и с летальным исходом.
– И часто эта шизофрения на тебя находит?
– Упаси Бог! Боюсь больше триппера.
– А Клара Оскаровна?
– Ну, ты, Дед, как лох. Умна, красива, есть квартира…. Мальчишка маленький – привыкнет.
Я поддержал его мысль: