Растяпа. Визит на грешную землю
Шрифт:
Все-то – все да не все… Не ясно – кто и где мои люди?
После оперативного совещания пытаю этим вопросом Белова. Он отложил свои дела.
– Пойдем со мной, – говорит.
Пришли в котельную – она оказалась открытой – нашли там одного оператора по фамилии Истомин.
– Где народ? – спрашивает Белов.
– А шут его знает, – пожимает тот плечами.
Идем по базе. В гостях у Натахи находим одного. Белов поморщился и покачал головой:
– Тевелев, ну-ка задницу оторвал и прыжками за нами.
Заходим в мастерскую. На токарном станке Борис Михайлович Родионов что-то вытачивает. Тот самый мужик с высшим педагогическим образованием, которому я, по воле Губанова, передал бразды правления котельной «Восточная». Вот снова пересеклись…
– Что делаем? – спрашивает Белов.
– Да вот, точим…
– Для себя или кто заказал?
– Да какая разница, Михалыч – разве я тебе когда отказывал?
– Закругляйся – пойдешь с ребятами.
– Куда?
– Вот наш новый начальник базы – он тебе все расскажет. Ты ведь числишься за котельной?
– Числюсь-то за котельной, но работаю здесь.
– Хватит артачиться, – хмурится главный инженер. – Сказано «закругляйся», значит выключил станок и на выход.
Все было понятно. Борьба характеров – кто кого?
Мой бывший приемник выключает станок. Наступила тягостная тишина. Борис, не спеша, снимает со шпинделя деталь, кладет её в шкафчик и закрывает дверцу на висячий замочек. Вытирает ветошью руки и хлопает меня по плечу:
– Ну, пошли, коль начальник.
Заглянули еще в боксы и остановились у сторожки охранника на въезде во двор комхоза. Белов поглядел на нас с удивлением:
– Кого еще нету?
– А тот, в котельной? – напоминаю я.
Белов машет рукой:
– У него диабет – тяжелый труд противопоказан.
– А кого надо? – спрашивает Тевелев.
– Всех котельщиков.
– Так это… Мой сын устроился на лето… недавно.
– Где же он? – рычит Белов.
– Сейчас, – Тевелев исчезает в конторе и возвращается с парнем лет двадцати – рыжеволосым и густо усыпанным веснушками.
– Женя, – представляет его отец.
– Ну, вроде бы хватит, – облегченно вздыхает Белов.
– А что делать-то? – спрашивает Родионов.
– Вот ваш начальник базы. Он озадачен. Все вопросы к нему, – главный инженер уходит в контору.
Все взоры ко мне обращаются.
– Идем на склад, получаем шансовый инструмент, – командую я.
Кладовщица Любовь Васильевна по моей просьбе выдает нам носилки и две совковые лопаты.
– Что дальше? – спрашивает Борис Михайлович, ухмыляясь.
– Идем на Кировку к УУЖКХ, там объясню.
Тевелев-старший, которого, кстати, зовут Григорием Вениаминовичем, ко мне подступает:
– Начальник, ты у нас новенький и многого не догоняешь. Давай так – чтобы не было ненужной суеты, ты нам поведай, что надо сделать, а потом придешь и проверишь нашу работу.
Я посмотрел ему в глаза – разумно мужик рассуждает.
– Значит, так… – рассказал подчиненному мне коллективу о поставленной директором задаче.
Борис хмурится, Григорий улыбается:
– Всего-то делов?
Он тут же ловит тронувшийся было со двора «Белорус» с тележкой, закидывает в прицеп шансовый инструмент, сам заскакивает, объяснив трактористу, куда их надо доставить. Зовет остальных:
– Полезайте сюда.
Я подхожу:
– Менты увидят, права отберут у несчастного тракториста. Так нельзя ездить…
Гриша мотнул головой:
– Не увидят. Мы на пол ляжем. Залезай, ребята…
Борис и Евгений лезут к нему.
– А ты, начальник?
Ну, вот еще! Буду я ездить лежа на полу в тракторном прицепе. Надо смотреть на вещи прямо и просто.
– Поезжайте, парни, я позже приду. Тут у меня еще одно дельце.
Я не забыл, что по приказу директора должен разобраться со сбежавшим с поста охранником – ветераном Афгана и жертвой любви. Проводив взглядом попыливший трактор, поднимаюсь по ступенькам в сторожку, похожую на курятник. Почему-то не оставляло чувство, что я что-то проглядел. Что-то важное, что могло помочь понять мою новую службу и её обязанности.
В сторожке охранник присутствовал. Но это не тот, который мне нужен. Василий Иванович Поспелов – бывший заведующий общим отделом Увельского райкома партии, позже директор Увельской «Сельхозхимии»… теперь, видимо, пенсионер, живущий по-соседству с комхозом и потому её охранник. Мне человек этот неприятен – давно и надолго. Откуда взялась неприязнь? Мне кажется, дело не в его послужном списке, а в человеческих качествах – райкомовская привычка смотреть на людей свысока не покинула пенсионера Поспелова. А мне плевать, кем ты был – важно, кто ты сейчас, и дело отнюдь не в чинах, а человеческих качествах…
И он словно читал мои мысли – насупился, завидев меня, и выпятил толстую нижнюю губу.
– Привет, начальник.
Я молча кивнул. Он меня видит насквозь – так к чему напрягать голосовые связки? Развернулся и вышел, решив, что с провинившимся сторожем завтра поговорю – а с этим не хочется даже общаться. Впрочем, кажется знаю где прогульщик Ромео живет – на той же Кировке, в двухэтажном доме, рядом со школой. По дороге в УУ ЖКХ двором пройду – может, и угляжу.
Пошел, прошел – не увидел.
Две клумбы под окнами офиса руководящей нами организации были обордюрены. Между ними большая куча черной, как антрацит, земли. Котельщики посредством лопат и носилок перемещали её на клумбы. Мое появление их взбодрило – но не на работу, а в разговоры.
– Анатолий, – сказал Родионов. – Ты же старый котельщик. Кто как не ты знает, как важно использовать летний период для подготовки котлов и трасс. Хочешь зимой сопли морозить от аварий и порывов? Я не хочу. Так какого хрена мы здесь торчим? Нам больше нечем заниматься?