Ратник 2
Шрифт:
Ночь выдалась холодной, а Татеню было хоть бы хны. Он даже попону с себя скинул, чему Ярослав был рад. Коли старику жарко, так можно натянуть на себя, укутаться с головой, соорудив нечто, вроде гнездышка. Вот только, Татень храпел, как трактор во время работы. От его храпа не то что самому Ярославу пришлось туго, но кажется, даже лошади подскакивали на месте.
Не выдержав, Ярослав толкнул соседа в бок:
– Татень, ты бы на другой бок перевернулся, что ли…
– А? Чего? Где? – подскочил Татень. – Кто напал?
– Да не напал никто, –
– А, как паровоз… – успокоился Татень.
Старик перевернулся на другой бок, храпеть перестал, зато одним движением стянул с Ярослава свою половину попоны, сразу же порушив старательно создаваемую берложицу!
В общем, нет в мире совершенства.
Но как бы то ни было, «попаданец» из двадцать первого столетия заснул и проснулся от того, что его будил Татень. Сосед уже успел и проснуться, и умыться, и даже посмотреть на своего коня, а заодно и проверить – как там «стрежневцы»? Кажется, старик уже начал входить в образ воеводы, которому нужно не только за собой следить, но и за своими людьми. А «стрежневцы», как ни крути, теперь числятся бывшими дружинниками бывшего воеводы Врабия, чье хозяйство нынче отошло под руку старого ратника. Хотя, насколько старого? Лет сорок или сорок пять? Какая же это старость?
Пока Ярослав делал свои утренние дела, Татень уже успел заполучить у кашевара миску с двойной порцией каши. Ну, хотя бы каша, а не кулеш.
– Лопай давай, – кивнул Татень на миску и Ярослав не заставил себя ждать.
Оба воина старательно заработали ложками. Ярослав знал, что при всей заботе старика (ну да, опять он о ратнике, как о старике!) о молодом воине, отставать от него нельзя, поэтому чуть зазеваешь – останешься без завтрака, поэтому он старался поспевать за бывалым воином.
Пустую миску и ложки пришлось мыть Ярославу. Но здесь никакой «дедовщины», все справедливо. Вот, если бы он проснулся первым и озаботился завтраком для двоих, то мыть посуду пришлось бы старшему по служебной лестнице, а тут, извините, придется ему. Но ничего страшного, тем более, что Соколов уже знал, что мыть миску можно безо всяких химических прибамбасов, вроде того, что рекламировала когда-то актриса, исполнявшая роль Хоботовой в «Покровских воротах» – достаточно зачерпнуть из костра немного золы, сорвать пучок травы, так все и отмоется даже в холодной воде. Кстати, надо будет взять эту методику на вооружение – пригодится даже в его реальности.
Когда Ярослав вернулся к биваку от речки с чистой посудой, Татень вдруг спросил:
– Слышь, а ты чего меня ночью-то лягал?
– Я тебя и не лягал вовсе! – возмутился Ярослав. – я тебя вежливо в бок пихнул – даже и не пихнул, а потрогал и попросил, чтобы ты поменьше храпел.
Теперь возмутился Татень.
– А кто храпит-то? – буркнул ратник и уверенно заявил. – Я, малец, отродясь не храплю!
– Ага, не храпит он… – усмехнулся Ярослав. – Ты так храпел, что кони шарахались. А я думал, что оглохну к утру!
– Эх, ну до чего молодежь-то бесстыжая растет, – покачал головой Татень. – Врешь ведь, как сивый мерин… – Повздыхав и посетовав на наглую молодежь, которая нагло врет на стариков, что по ночам даже и не думают храпеть, ратник вдруг вспомнил: –Да, а кем ты меня ночью-то обозвал? Как это..? Пара… Нет… А, паровозом ты меня обозвал. И что за штука такая, паровоз?
Вот уж точно, хоть стой, хоть падай. Ярослав уже и сам подзабыл, что он ляпнул ночью, а вот как Татень-то вспомнил? И, не просто вспомнил, а правильно выговорил незнакомое слово, которое услышал во сне! Чудеса, да и только.
– А паровоз – это штука такая… – попытался объяснить Ярослав, ломая голову, чтобы такое соврать? Сказать, что-то типа «шайтан-арба»? Или «самоходная телега»? Нет, надо бы что-то другое придумать. Но придумать ничего не мог. – Так вот, штука такая, огромная – не живая, но и не мертвая, по лесу ползет, деревья ломает, да храпит.
– Так дракон, что ли? – заинтересовался Татень. – А коли дракон, так чего он ползет по лесу, а не летит?
– Так устал, наверное, попробуй-ка полетай целыми днями, – выкрутился-таки Ярослав. – Устал он, присел отдохнуть, травки свеженькой пощипать…
– Дракон – и травки пощипать? – вытаращился Татень. – Да ты охренел, что ли? Дракон, он тебе не заяц какой. Если бы он сосну сожрал, я бы еще поверил, так ведь не жрут драконы ни траву, ни деревья.
От окончательного позора Ярослава спас Клест, оказавшийся рядом именно сейчас, когда он и был нужен.
– Слышь, Татень, ты ведь уже собрался в хозяйство Врабия ехать? – спросил князь, а потом сам же и ответил. – Вижу, что собрался. Пожалуй, не отпущу я тебя пока в твои владения, не серчай. И ты, и Рубец со своими ребятами, пока здесь нужны. Кто знает, какой еще сюрприз по дороге ждет? Уж пусть со мной верных людей будет побольше.
– Вот это и правильно, – обрадовался старый воин. – Врабиевка пока не помрёт, а там, глядишь, ты на воеводство кого помоложе да пошустрее меня присмотришь.
Клест на слова своего ратника и ухом не повел, да и все так знали, что коли решение о назначении принято, так воевода (то есть, теперь уже князь, но время надо, чтобы привыкнуть), его не поменяет.
– Ты, князюшка, лучше бы гонца в Бранск отправил, – посоветовал Татень. – Пусть знают, что нонче у Бранского княжества князь появился.
– Так я уже и отправил, – хмыкнул Клест. – Думаешь, сам бы не догадался?
– Да нет, князь, я так не думаю, – усмехнулся Татень. – Я точно знаю, что ты уже распорядился отправить гонца в Бранск отправить, доложить – нет, князю никому докладывать не пристало, а сообщить, что Клёст победил Врабия на божием суде, и по воеводскому уговору он, то есть ты, будешь теперь князем. Стало быть. Пусть теперь жители собирают совет, рассылают гонцов воеводам, чтобы те собирались в Бранск, чтобы тебе клятву давать.