Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой
Шрифт:
Валленберг приехал в гетто, чтобы попрощаться со своими сотрудниками и завершить некоторые дела. На улице Татра, 6 он повидался с Режё Мюллером и Эдёном Гергеем. Матьяш Бицкеи, еврей со шведскими охранными документами, проживавший в этом доме, вспоминал, как Валленберг вошел на первый этаж в сопровождении офицера, выглядевшего “милым и дружелюбным”. В руке у Валленберга был мягкий портфель. Мюллеру и Гергею Рауль рассказал, что направляется в Дебрецен. Сказал, что не знает, когда вернется, но полагает, что это будет не раньше, чем через восемь дней. Для нужд подзащитных он оставил казначею отдела Йенё Биро 100 тыс. пенгё. Он также напомнил, что в секретном сейфе в Hazai Bank на депозите без квитанции лежат бриллианты и другие ценности. По словам Дьёрдя Гергея, в портфеле Валленберга были новенькие банкноты по 1000 пенгё на общую сумму в несколько миллионов [80] .
80
Согласно Филиппу (1946),
“Их выделили то ли чтобы охранять меня, то ли чтобы стеречь”, – сказал Валленберг Петё, указывая на советский эскорт, и повторил ранее сказанное Дьёрдю Вильгельму: “Не знаю, гость я или пленник”. Режё Мюллер позднее говорил, что на ухо ему Рауль прошептал то же самое, но в более зловещих выражениях: “Я должен ехать, в качестве гостя или пленника, не знаю. Я должен ехать вместе с этими господами”.
Разговор со служащими продолжался около четверти часа. После этого Валленберг отправился в шведский госпиталь, расположенный через несколько домов по той же улице. Там он столкнулся с водителем Пера Ангера Дьёрдем Либиком, зятем нобелевского лауреата Сент-Дьёрди. “Я собираюсь встретиться с русскими. У меня с собой деньги, я постараюсь помочь евреям”, – сказал Рауль. В госпитале он встретился с Палом Неви и интересовался ситуацией. Он также взял с собой в дорогу немного продовольствия. На выходе Валленберг поскользнулся на обледеневшем тротуаре. В это время из ворот выходили три старика, все еще со звездами Давида. “Я рад, что то, что я делал, было не напрасно”, – сказал Рауль и пошел вместе с Неви по направлению к кафе “Дунапарк” на улице Пожоньи. Там он сел в свою машину.
Несмотря на риторический вопрос Валленберга, является ли он гостем или пленником русских, ничто не говорило в пользу второго варианта. “Он вел себя совершенно не так, как если бы всерьез думал, что он пленник, – вспоминал Петё. – Вероятно, это было проявлением его обычной иронии”. Сопровождавший его офицер не следил за ним, он мог свободно передвигаться. Если бы он захотел бежать, это ему бы удалось, тем более что в отличие от своих спутников он знал эту часть Будапешта вдоль и поперек. “К тому же он попросил меня сопровождать его в Дебрецен, – рассказывал Петё. – “Пленник” никогда бы этого не предложил, и Валленберг никогда бы не попросил друга “сопровождать его в заключение”.
По дороге из гетто машина Валленберга столкнулась с военным грузовиком, перевозившим советских солдат. Началась разборка. Виноват был Лангфелдер, и советские солдаты хотели забрать его с собой. Но Дмитриенко объяснил, что это иностранный дипломат, и им позволили уехать. Машина, на которой ехали Валленберг и Лангфелдер, получила повреждения, особенно крыло, и Валленберг волновался: “Смогу ли я проехать 200 км в этом автомобиле?”
В машине находились также Ласло Петё и Дьёрдь Гергей, которые хотели сопровождать Валленберга в Дебрецен. Но, когда Лангфелдер рассказал, что слышал, что в течение нескольких дней Буда будет освобождена, Петё передумал: он хотел как можно скорее увидеть своих родителей, скрывавшихся там. Поэтому его высадили из машины вблизи его дома. Что касается Гергея, то он еще раньше договорился с представителем Красного Креста Хансом Вейерманом, что если он первым вступит в контакт с русскими, то постарается добиться признания организаций Красного Креста на оккупированной советскими войсками территории. Однако Валленберг отклонил эту идею, мотивировав это тем, что у Гергея нет разрешения сопровождать его. Когда Гергей вышел из машины на углу улиц Арена и Бенцур, его место занял один из сопровождавших военных.
После этого они поехали в сторону городского парка, где их видел один из водителей Валленберга. Когда он спросил Лангфелдера, куда они едут, тот отвечал, что они “едут в Дебрецен”. Это последнее надежное свидетельство о Валленберге и Лангфелдере в Будапеште.
Москва
Дебрецен расположен в восточной части Венгрии, неподалеку от румынской границы. Цель поездки Валленберга к маршалу Малиновскому состояла в том, чтобы побудить его взять под защиту “шведские дома” [81] в Будапеште и представить свой план по спасению послевоенной Венгрии. Однако события приняли иной оборот. Двадцатого января во время переговоров с представителями советских властей об одном задержанном сотруднике миссии коллега Валленберга Ласло Сулнер узнал, что Рауль так и не прибыл в ставку Малиновского, а, скорее всего, был арестован. Согласно другому источнику, Валленберг примерно в то же время прислал Палу Салаи сообщение из монастыря на улице Сент Домонкош, что у него “возникли проблемы”. Однако при царившем хаосе Салаи не мог ничего сделать.
81
По данным немецкого офицера Эрхарда Хилле, находившегося в одной камере с Вильмошем Лангфелдером весной 1945 года, Валленберг старался добиться того, чтобы “кварталы миссии больше не обстреливали” (Raoul Wallenberg: Dokumentsamling, 1957, с. 88). Однако никаких “кварталов миссии” не было. Имеются в виду дома или кварталы, находящиеся под шведской защитой, т. е. Международное гетто. Это подверждается свидетельством другого заключенного, Яна Лойды, который говорил об “одном или нескольких домах, принадлежавших шведской миссии в Будапеште” (RW Database/test. 488).
Дело в том, что в тот самый день 17 января, когда Валленберг в последний раз посещал Международное гетто, из Москвы пришел следующий приказ:
Обнаруженного в восточной части БУДАПЕШТА на улице БЕНЦУР РАУЛЯ ВАЛЛЕНБЕРГА арестовать и доставить в Москву. Соответствующие указания контрразведке СМЕРШ даны.
Для выполнения этой задачи обеспечьте необходимые средства. Время отправки в МОСКВУ и фамилию старшего сопровождающего донесите.
Приказ был подписан заместителем наркома обороны Николаем Булганиным и направлен маршалу Малиновскому с копией начальнику СМЕРШа Виктору Абакумову. Приказ был исполнен два дня спустя, 19 января. Таким образом, Валленберг не преувеличивал, сообщая Салаи о “возникших проблемах”. Одновременно с Валленбергом был арестован и Вильмош Лангфелдер.
После ареста Валленберга стало возможным допрашивать его уже не в качестве явившегося добровольно шведского дипломата, а как пленного. Двадцать второго января СМЕРШ 2-го Украинского фронта составил список, содержащий адреса иностранных миссий в Будапеште [82] . Список был составлен на основе сведений, поступивших от представителя Словакии, а также “задержанного секретаря шведской миссии Валленберга”. В списке фигурировали адреса восьми филиалов миссии с указанием числа подзащитных, проживающих по соответствующим адресам.
82
Адреса были предоставлены Валленбергом полковнику Дмитриенко еще 14 января.
С арестом Валленберга было конфисковано и его “имущество”, находящееся под советской охраной. Что это за имущество? Нам известно, что с собой у него были документы по деятельности шведской миссии в Будапеште, его планы по восстановлению Венгрии, фотографии преступлений нацистов и нилашистов. Кроме того, мы знаем, что он взял с собой деньги в различных валютах, а также золото и драгоценности. По словам представителя “Шведских спичек” Ямника, “всем” было известно, что у Валленберга с собой в машине ценности. А Баюс, охранник Валленберга, считал, что “роковым для него” оказалось то, что свою поездку он готовил так долго: “За эти четыре-пять дней слишком много людей могли узнать о его миссии, столько людей видели его, множество нилашистов и все его враги” [83] .
83
После ареста Валленберга советская комиссия посетила улицу Бенцур для обследования припаркованного во дворе дома 12 автомобиля, в котором Рауль прибыл в отдел Т. Когда через несколько дней они вернулись, чтобы его забрать, пришлось его вывозить на санях с помощью пары лошадей: Андор Вереш снял бензобак, чтобы вывести автомобиль из строя (S. Engfeldt, памятная записка 19.7.51, Документы Х). Находилось ли в бензобаке что-то ценное? Или Вереш хотел лишь испортить автомобиль, как он заявил? Позже Дьёрдь Вильгельм получил на машину квитанцию, которая потом была передана Рудольфу Филиппу Палом Хегедюшем.
Купюры, конфискованные при аресте Валленберга.
Вообще поразительно много людей знали о планах Валленберга и о его ценном грузе, что свидетельствует о наивности и неосторожности со стороны самого Рауля и его окружения. Если вначале этой информацией владел лишь сравнительно узкий круг лиц, то пару лет спустя она стала всеобщим достоянием. В июльском номере Reader’s Digest за 1947 год можно было прочесть, что Рауля “посадили за то, что он пытался спрятать от русских большое количество ювелирных украшений, банкнот и другого еврейского имущества”. Источниками информации были венгерские журналисты.
Как происходила конфискация, мы не знаем, но она подтверждается несколькими источниками. Согласно одному из них, арестованного Валленберга на советском броневике или танке доставили в подвальное помещение в Уйпеште на севере Будапешта. Когда днем позже туда переправили и его собственный автомобиль, в нем обнаружили “документы и достаточно много ценностей (украшений и т. д.)”. Согласно другому источнику, на вопрос, есть ли у него с собой какие-то ценные вещи, Валленберг ответил отрицательно, показывая на наручные часы как на единственный предмет, который можно отнести к данной категории. Однако через доносчика в ближайшем кругу Валленберга советские разведывательные органы располагали информацией о наличии дрогоценностей и конфисковали их. То есть кто-то донес. В отличие от конфискованных денег, отправленных в Москву и зарегистрированных, никакой отчетности о том, что случилось с драгоценностями и золотом, не существует. По всей вероятности, они были присвоены тут же, на месте, солдатами или офицерами. Золото и драгоценности представлялись более желанной добычей, чем иностранная валюта, которой советский гражданин не мог воспользоваться, не подвергая себя значительному риску, и которая теряла свою ценность при пересечении советской границы [84] .
84
В досье Валленберга, вдруг “обнаруженном” КГБ в 1989 году, содержалось 1000 долларов, 500 швейцарских франков, 30 шведских крон, 153 443 пенгё и 25 750 в валюте Болгарии (Рауль Валленберг: Отчет шведско-российской рабочей группы, 2000). Все ли это деньги, которые были конфискованы, сказать трудно.