Равновесие Парето
Шрифт:
Напротив моих окон как раз располагались окна второго этажа особняка, внутри было темно и пусто. К удивлению сохранились и стекла, за ними — короткий тюль, сдвинутый в сторону. Честно говоря, зрелище довольно унылое, если не сказать жалкое. Некогда здоровый для своего времени дом, крепкий и достаточно яркий, теперь доживал свой век, скособочившись, вынужденный лицезреть подслеповатыми глазами жизнь приезжих.
Я подивился открывшемуся виду и продолжил ходить по номеру, разбирая вещи, вытаскивая банки с кофе и сахаром из сумки, аккуратно раскладывая на столе рабочие бумаги.
Так
Из окна напротив, из глубины пустой комнаты, на меня смотрел одетый в черное не то ребенок, не то карлик. Его было видно нечетко, он стоял в полумраке и я мог лишь различить общие черты. Большая лысая голова, крупные несимметричные глаза, широкий приоткрытый рот. Весь серый, морщинистый, без бровей. И абсолютно недвижимый.
Я смотрел на него, он смотрел на меня. Так длилось несколько секунд, потом мой неизвестный сосед словно шагнул назад и исчез в темноте комнаты, бесследно, не отводя от меня своего страшного взгляда.
Весь оставшийся вечер я чувствовал себя неуютно. Периодически подходил к окну и выглядывал наружу. Безрезультатно. Странный гость заброшенного дома не появлялся.
Через пару часов я лег спать.
Следующий день практически стер у меня из головы этот случай, я закрутился в делах и разговорах. Местные специалисты оказались абсолютно не подкованными в теме, пришлось углубиться с головой в объяснения. Потом поехали на объект, там я показывал все наглядно. Незаметно прошел обед, а за ним и четырехчасовой чай с баранками. Оценив объем работы на следующий день, попрощавшись с усталыми техниками, я решил проветриться и пошел в гостиницу пешком. По пути купил пива, завернул в газетный киоск.
В номер поднялся уже в хорошем расположении духа. Включил телевизор, стал вешать на плечики костюм. Да так и застыл, прижав к груди свернутые брюки.
Из пустого дома в мое окно вновь смотрел черный мальчик-карлик. С тем же пустым выражением лица, с теми же вытаращенными глазами, с тем же полуоткрытым ртом.
Я не выдержал и, демонстративно бросив брюки на кровать, подошел к окну. Мне показалось или выражение этого уродца изменилось? Или нет?
Я поднял руку и помахал ему. Странный человек никак не отреагировал, вновь, словно растаял, скрывшись в темноте комнаты. Я еще немного подождал, но незнакомец больше не показался.
И вот тут мне стало не по себе. Я даже поежился. Неприязненно отошел от окна, задернул шторы.
С чего бы нормальному человеку приходить каждый вечер в заброшенный дом и смотреть в окна гостиницы? Но то нормальному, а этот уродец, он нормальный? А может извращенец? Маньяк? Папарацци?
Вечер был безвозвратно испорчен. Оставшееся время я просидел перед телевизором, нервно дергаясь от любого шума, а когда наконец лег спать, то долго не мог уснуть, сжимая в ладони металлический Parker.
Следующий день я был раздражителен и рассеян. С горем пополам доделал работу на объекте, чуть не поругался с главным техником, взял на презентацию не те слайды. Когда пришло время обеда, я уже четко для себя уяснил, что вечером наберусь храбрости и схожу в этот дом. Возможно, смогу понять, что там делает мой ночной смотрящий. Свое такое решение закрепил чашкой кофе.
Вечером, зайдя в гостиницу и оставив вещи, я подошел к старому особняку, потирая в кармане украденный в кафе ножик с закругленным кончиком. Стоял некоторое время, не решаясь войти и прислушиваясь. Все же не горел я желанием встретиться с этим черным карликом, не решил я до конца как реагировать. Не брошусь же я на него с кулаками? Или надо бы накостылять ему? Совсем не умею я вести себя в подобных ситуациях.
Глубоко вздохнув, я все же начал свой короткий поход по старому дому.
Если вы когда-нибудь были в заброшенных домах, то представите себе общий антураж увиденного. Мебели нет, двери не везде сохранились. Сморщенные, отклеивающиеся обои, осыпающийся потолок. На полу старые газеты, бутылки из-под дешевой водки, иногда шприцы. Запах сырости. В общем, ничего примечательного.
Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, я без труда нашел комнату, из которой открывался вид на мои окна. И не увидел ничего особенного. Комната как комната, никаких ужасных надписей или пятен крови.
Я подошел к окну, выглянул наружу, щурясь от вечерних лучей солнца. Повернулся, чтобы уйти. И узрел своего страшного соглядатая.
Лучи солнца проходили сквозь дырявый тюль, образуя на покрытой трещинами стене причудливый узор, который при желании можно принять за лицо. Как раз под узором часть штукатурки осыпалась, обнажив просмоленные доски, которые увиделись мне черными одеждами.
Несколько секунд я смотрел на эту игру света и тени, потом солнце опустилось за крышу гостиницы, и мой карлик растаял, оставив лишь трещины и сколы.
Такая вот курьезная история со мной приключилась. Впрочем, в противном случае я бы просто стал еще одним из очевидцев странных явлений, коими полнится телевидение и желтая пресса. Но всегда интересно знать суть вещей, хотя и не всегда эта суть интереснее самой вещи…
— Интересная история, — без особенных эмоций кивнул Савохин. — Мы пришли, вот дом номер 5 по улице Солнечной.
Передо мной высилась стандартная панельная пятиэтажка бледно — голубого цвета. В четыре подъезда, с балконами в шахматном порядке. На глухой боковой стене выложена мелкой плиткой мозаика — скуластый суровый юноша в шахтерской каске и с комсомольским значком, под ним лозунг: «Труд — Родине!».
В общем, дом номер 5 по улице Солнечной оказался обычным домом из эпохи скоростного и дешевого строительства.
— Идемте, я покажу вам квартиру, — поторопил меня нотариус и первым вошел в полутемный подъезд.
Мы поднялись по узкой лестнице на третий этаж, остановились напротив квартиры с металлической цифрой 7.
— Счастливый номер, — без особенного энтузиазма заметил Савохин, щелкнул замком кожаного портфеля и, немного покопавшись, вытащил коричневый конверт. Из конверта на ладонь выпала связка ключей.