Равные звездам
Шрифт:
Глядя в его прищуренные глаза, Оса сразу и безоговорочно поверил: отрежет и скормит. И никакая охрана его не остановит. Пожалуй, такое чудовище смогла бы остановить разве что мотопехотная рота с тяжелым вооружением, да и лишь если бы он попер на нее в лоб в открытом поле. У его же телохранителей не оставалось ни одного шанса.
Организация похищения само по себе карается очень тяжко — штрафами и десятилетиями тюрьмы строгого режима. Если же жертва погибает, то газовой камеры не избежать всем участникам преступления. Но куда хуже позор на всю страну — если дело раскроется, ему предстоит войти в историю как человеку, продавшему гражданку своей страны иностранным
Идиот. Он — полный идиот. Кретин. Придурок. Еще несколько часов назад у него имелся хороший шанс сдать всю компанию контрразведке — его старые друзья, обрадованные возможностью натянуть нос СОБ, не стали бы задавать слишком много вопросов на предмет того, откуда ему стало известно о похищении. А бандитам, даже если кто и выжил бы при штурме, все равно никто бы не поверил. Конечно, заложницы наверняка погибли бы, но они в любом случае мертвецы. И даже сейчас еще не поздно достать пелефон и набрать заветный код — «Дзинсока» сейчас еще только-только выходит из порта, и катера береговой охраны догонят ее задолго до того, как она доберется до нейтральных вод. Но… но что если за погибших захотят отомстить их дружки? Наверняка тот десяток человек, прибывший вместе с Шаем, не исчерпывает весь его клан. Что, если они как-то пронюхают о наводке? Тогда его не спасут ни стены его усадьбы, ни даже государственная охрана. Рано или поздно пуля наемного убийцы наверняка его достанет.
Нет, разумеется. Никуда он не позвонит. Пусть Шай убирается в свои вонючие джунгли вместе с добычей. Всю связи с ним, если не считать единственной личной встречи, проходили через такое количество подставных лиц, через такие запутанные многозвенные цепочки, что доказательств причастности Осы к похищению нет и существовать не может. Международный скандал его не коснется. Возможно, и не случится никакого скандала. Ну зачем Шаю оповещать власти Катонии о похищении? Там, у себя, он может держать девку как приманку сколько угодно — из Сураграша вести на Восточный континент доходят крайне редко. А здесь он вряд ли надеется получить за нее хоть какой-то выкуп. Так что девка просто исчезнет, пропадет без вести — и все.
Свет мигнул и погас. Музыка резко оборвалась, и в наступившей тишине Шай услышал, как гулко колотится его сердце. Он подошел к окну и выглянул наружу. Сквозь еще голые ветви успокоительно пробивался свет из сторожки. Вероятно, просто отключился главный рубильник в подвале. Такое с ним хотя и редко, но случалось. Нужно лишь спуститься и включить его снова. Очень просто. Два пролета вниз, один щелчок — и дом снова светел и уютен. Он сжал руки, чтобы унять нервную дрожь. Успокойся, сказал он себе. Немедленно успокойся. Ничего страшного не произошло. Сторожа на месте, сигнализация работает — ему ничего не грозит.
— Сарра! — раздраженно произнес он в пространство и тут же снова выругал себя за глупость. Раз отключилось электричество, внутренняя система коммуникаций тоже не работает. Он подошел к двери комнаты, открыл ее и крикнул в пустоту темного коридора: — Сарра, ко мне!
Несколько секунд спустя послышались легкие шаги, и в комнату вошла чоки. Слабо различимая во мгле, разгоняемой лишь слабым светом, сочащимся из окна, она остановилась у порога, склонила голову и произнесла:
— Я готова повиноваться, хозяин.
— Спустись в подвал и проверь главный рубильник, — приказал Оса. — Включи его, если он выключен.
— Да, хозяин, я поняла, — кивнула чоки.
— Или нет… Стой! — приказал Оса. — Я сам. Отменяю приказ. Принеси фонарь из хозяйственной комнаты.
— Да, хозяин, — снова кивнула чоки. — Отмена предыдущего приказа. Новый приказ выполняется.
Она повернулась и вышла. Оса раздраженно стукнул кулаком по косяку и, придерживаясь за стену, осторожно двинулся вслед за ней. Хорошо этим чоки — у них оптический диапазон расширенный и матрицы чувствительные. А что делать человеку? Когда, наконец, умники в белых халатах придумают искусственные глаза, способные заменить настоящие?
— Я принесла фонарь, хозяин, — от голоса Сарры Оса снова вздрогнул. Он почти вырвал у нее из руки плоский кругляш светильника и с силой, в которой не было никакой необходимости, вдавил клавишу включения. Луч белого света ударил в потолок, и Оса со вздохом облегчения перевел его на пол, себе под ноги.
— Возвращайся на место, — приказал он чоки и двинулся к двери в подвал. Спустившись по узкой крутой лестнице, он толкнул тонкую створку и вошел в небольшое помещение, служившее инфраструктурным центром всего дома. Подойдя к электрощитку, он открыл крышку и с облегчением вздохнул. Конечно же, всего лишь сработал автоматический рубильник. Наверное, случился какой-то бросок напряжения на подстанции. Он щелкнул рубильником — и тут же что-то с силой ударило его по затылку. Мир вспыхнул и погас.
Очнулся он от того, что ему на голову вылили кастрюлю холодной воды. Захлебнувшись, он дернулся — только для того, чтобы упасть на бок вместе со стулом, к которому он оказался привязан. Голова страшно болела, верхний свет резал слезящиеся глаза, так что он не сразу разглядел склонившуюся над ним массивную мужскую фигуру в черном.
— Блистательный господин Оса Касадака, — произнесла фигура, и в ее голосе послышался сокрушающий скрежет полярных льдов, — не могу сказать, что рад знакомству с тобой. И уж тем более — что прошу твоей благосклонности.
Одним движением он вздернул стул на ножки, придав ему вертикальное положение. Оса дернулся и замычал, только сейчас ощутив, что его рот плотно заклеен липкой лентой. Бросив по сторонам безумный взгляд, он понял, что находится на своей кухне. Шторы на окне оставались плотно задернутыми, а дверь — закрытой. Как грабитель — грабитель? — попал в дом, не потревожив охрану? Он платит за нее бешеные деньги, и вот теперь выясняется, что зря?
— Я думаю, господин Оса, что в своей жизни ты совершил немало гадостей, — задумчиво проговорил мужчина. Его лицо обтягивала черная маска, и глаза в ее прорезях горели бешеной ненавистью, совершенно не соответствующей спокойному тону. — Немало, да. Однако они меня не волнуют. Меня волнует лишь то, что ты совершил в последние дни. Ты отдал Дракону мою жену и мою приемную дочь, о чем будешь жалеть остаток своей жизни. Не такой уж, правда, и долгий остаток.
Он протянул руку и зажал Осе нос. Тот задергался, мотая головой, отчаянно пытаясь втянуть хотя бы капельку воздуха, но не преуспел. Вырваться из каменной хватки незваного гостя оказалось невозможным. В тот момент, когда он уже почти потерял сознание, пришелец отпустил его, и Оса жадно задышал, всей грудью ощущая сладость свежего воздуха. Он в панике уставился на незнакомца. Да кто он такой? Какая жена, какая дочь?
— Мне нужно узнать у тебя кое-что, — обманчиво-мягко произнес гость. — Имей в виду — я знаю не все, но достаточно много, чтобы распознать ложь. Лучше бы тебе не врать. Потому что если ты соврешь…