Рай для бунтарки
Шрифт:
Когда родилась Малия, мать не захотела ею заниматься. Она передала ребенка на воспитание Акеле и снова взялась за бутылку. Теперь ее никто не видел трезвой. В конце концов, Джаред понял, почему мать так изменилась. Она все еще любила Сэмьюэла Барроуза. Ему пришлось стать свидетелем многих скандалов, но то, что он услышал во время одного из них, объяснило многое.
Это случилось однажды ранним утром, вскоре после рождения Малии. Ранелле еще не приложилась к бутылке с ромом. Джаред спал в своей постели, но голоса в родительской спальне, которая находилась через стенку от
– Тогда возвращайся к нему, ради бога! – кричал отец. – Ты больше не нужна ни мне, ни детям. Ты перестала быть женой и матерью после того, как этот мерзавец Барроуз побывал здесь. Да, ты родила мне второго ребенка, но только потому, что я заставил себя спать с тобой.
– Пожалуйста, оставь меня в покое, Родни, – отозвалась мать. – Я ничего не могу поделать со своими чувствами.
Голос отца был полон боли.
– Но почему, Ранелле? Просто объясни, почему? Нам было так хорошо первые восемь лет. Мы были счастливы. Как мы могли чувствовать себя настолько счастливыми, если ты продолжала любить его?
– Я махнула на него рукой. Мне показалось, что нам с ним больше не выпадет шанса, как ты не поймешь? Я заставила себя забыть его. Он же все это время собирался бросить свою жену, но я не знала об этом. Мне нужно было его дождаться.
– Ты меня любила хоть когда-нибудь, Ранелле?
– О Родни! – Мать начала плакать. – Я никогда не желала сделать тебе больно. И я действительно любила тебя. Но Сэмьюэл был моей первой любовью, и тут ничего не поделать – я все еще люблю его.
– Тогда уезжай к нему, – обреченно сказал отец. – Я дам тебе развод.
Мать засмеялась. В голосе не было и намека на веселье.
– Слишком поздно! Он написал мне, когда вернулся в Бостон. Его дорогая женушка родила ребенка, пока Сэмьюэл был в отъезде, через полгода после того, как он уехал. Теперь он ее никогда не бросит.
– Ранелле! Ранелле, забудь его. Неужели ты не можешь этого сделать? Ты уже сделала это раз когда-то. Забудь его снова.
– Как я могу, когда теперь знаю, что все еще нужна ему? Сэмьюэл доказал это, приехав сюда, чтобы найти меня. Он любит меня, а я – его.
– Ты должна что-нибудь сделать. Так не может продолжаться. Я вообще не могу работать. Это отражается на Джареде. Он страдает от одиночества, он стал угрюмым. Тебе нужно перестать пить и снова начать вести себя как любящая мать и жена.
– Оставь меня в покое, Родни.
– Ранелле, пожалуйста!
– Просто уйди. Я больше не хочу говорить.
За стеной воцарилась тишина. Но теперь Джаред знал, почему его жизнь перевернулась с ног на голову.
А когда Малии исполнился год, Ранелле Буркетт умерла.
Была штормовая ночь, Джаред до сих пор видит эту ночь в кошмарах. Отец оставался в Гонолулу, Акела, забрав Малию и двухлетнюю Нанеки, на несколько дней отправилась в Кахуку, чтобы навестить родственников. Одиннадцатилетний Джаред стал очень заботлив к матери и поэтому не мог бросить ее одну. В ту ночь они были в доме вдвоем.
Услышав, как дверь из патио, ведущая на пляж, сначала открылась, а потом захлопнулась, Джаред вылез из постели, чтобы посмотреть, вдруг Акела вернулась. Когда он обнаружил, что в доме никого нет, то бросился в спальню матери. Но там тоже было пусто, в середине постели лежала недопитая бутылка рома.
Джаред запаниковал, мать никогда не выходила из дома ночью. Выскочив наружу, он помчался к пляжу, на бегу зовя мать. Он кричал снова и снова. Никакого ответа. Джаред потратил много времени, рыская вдоль берега, пока не увидел ее в воде. Она быстрыми шагами удалялась от берега в сторону открытого океана.
Ранелле Буркетт плавать не умела. Прожив столько лет с океаном у задней двери, она, однако, так и не удосужилась научиться держаться на воде. Прибой был высоким из-за приближающегося шторма, но Джаред бросился в пятифутовые волны, чтобы добраться до матери. Однако словно рука Бога скрыла ее. Безлунная ночь была черна. Он ничего не видел. Вдобавок слезы слепили ему глаза. И тем не менее он всю ночь оставался в океане, высматривая ее, надеясь и молясь.
Рассвет принес с собою шторм, но все равно стало немного светлее. И тогда Джаред наткнулся на свою мать, на полмили дальше по берегу, мокрую, лежавшую на холодном, сыром песке. Она была мертва.
Их отыскали через несколько часов. Джаред сидел на песке, глядя в океан. Голова матери покоилась у него на коленях. Он не смог удержать в секрете правду о том, что мать покончила с собой. Всем хорошо было известно, что она не умела плавать и никогда не заходила в воду, даже по колено.
Лишь через много лет Джаред перестал винить себя в том, что не смог уберечь ее. В какой-то момент до него дошло, что она обязательно сделала бы еще одну попытку. Ей хотелось умереть. И довел ее до этого Сэмьюэл Барроуз. Войдя в ее жизнь, когда было поздно для всего, он толкнул ее в океан. Сэмьюэл Барроуз стал причиной ее страданий, он нес ответственность за ее смерть, и Джаред должен увидеть, как он расплатится за это.
Глава 5
Особняк на Бикон-стрит был ярко освещен и украшен свежесрезанными цветами из сада Барроуза. Служанки в негнущейся черной форме с белыми передниками курсировали между ранними гостями, разнося напитки. Это должен был быть формальный прием, поэтому гости перед приглашением к ужину собирались в большом холле.
Наверху, в спальне, Флоренс трудилась над замысловатой прической Коринн, а в это время за их спинами кузина Лорен нервно расхаживала по комнате, звонко стуча каблучками бальных туфель. Это был второй официальный прием, в котором Лорен участвовала, и поэтому ее сильно беспокоило, какое впечатление она произведет своим внешним видом.
– Ты уверена, что это платье подходит? – в третий раз спросила она.
– Тебе идет желтый цвет, кузина. В конце концов, в таком возрасте ты ведь не захочешь надеть что-нибудь более темное, – отозвалась Коринн, наблюдая за отражением Лорен в зеркале.
– Но у тебя такое очаровательное платье, Кори, с этими блестящими шнурками, которые только и поддерживают его. А розовый шелк – какая прелесть! Мамочка ни за что не позволит мне надеть такое же. Уверена, что в своем я выгляжу старомодной.