Рай-на-задворках
Шрифт:
Потрясенный Ропур услышал, как на площади раздались истерические вскрики. Какая-то конна с воплем упала на ступеньки Дворца. Ему самому захотелось упасть и заплакать. Мук заговорил еще громче:
– Нет, конечно же, нет! Не мог светоносный Ур пожелать такой судьбы своему народу. Нам, только нам завещан Дар, мы, только мы будем жить вечно, на вечно юной Грассе. И зелень ее лесов - для нас, и синь ее морей - для нас, и ясность неба, и чернота ночи, и ласковое дыхание ветра - для нас, для нас, для нас! Этого мы хотим?
– Да, да, хотим, - прокатилось по площади.
– Это завещал Болл-провозвестник?
– Да, да, верим!
– бесновалась толпа.
Кон Мук попятился и выставил
– Убийцы!
– закричал он.
– Убийцы все вы! Убийцы всех еще не рожденных, убийцы всех еще не зачатых. Это ли Дар твой, о Ур светоносный? Страшной ценою, убийством других поколений, можно ль платить за бессмертье?
На площади творилось нечто невообразимое. Нет на Грассе веры, сильнее веры в Дар, и нет проклятья, сильнее проклятия "убийца!". Кон Ропур закрыл глаза. "Зачем, зачем он так?
– вертелось в голове вместе с обрывками каких-то древних текстов.
– Зачем?" А Ведущий молчал, словно нагнетая отчаяние.
– Что же нам делать, братья?
– наконец заговорил он просто, будто размышляя вслух. И, наверное, не было на Грассе человека, ни здесь, на площади, ни у экранов информеров, не потянувшегося к нему, спокойному, знающему, что делать.
– Отвергнуть ли Дар, как наследье коварного Рука? Нет. Потому, что единым мы живы. Значит, принять по завету учения Болла? Нет, потому что бессмертие - гибель планеты. Только скажите, бессмертна ли наша природа? День умирает, но завтра приходит с рассветом. Дождь высыхает и вновь собирается в тучах, лист опадает, чтоб вырос такой же. Природа бессмертна! Вот в чем разгадка учения Болла. Вспомните, братья, что дети не просто потомки. В них мы частицей идем по Дороге вторично. Тайна же Дара в подобьи. И пусть невозможно бессмертье без смерти. Вновь возродиться - как день, как листва, как вода. Снова и снова, и так бесконечно, рождая не просто подобье, а возрождаясь и вновь повторяя себя!
Оттого, что ритм речи Ведущего был ритмом сказаний, слова воспринимались легко, и Ропур чувствовал, как растерянность и тоска заменяются уверенностью. В голосе Мука нарастало ликование:
– Болл завещал, и наука раскрыла завесу. Здравствуй, Свершенье, пришедшее ныне на Грассу. Вечна Дорога и вечно на ней возрожденье. Дар возвратился, примите его, грассиане! Ровной Дороги, бессмертные ныне...
Кон Ропур попятился по коридору. Он знал, что теперь начнется главное, а центры еще не в силах перестроить каждого. Но ликование площади было таким бурным, что он пятился, смешно подпрыгивая, готовый запеть во все горло и обнять любого.
Дорога.
2204 год Откровения. 1 год Свершения. РЕАНДА
Уход был замыслен давно. И не его, кона Амана, в том вина. Это Морт, Смотритель Морт подсказал идею отбора неофитов, марширующих ныне по дорогам Грассы. Он, Аман, посохом Болла может поклясться, что только черные козни Рука виной происходящему. Ведущие первыми свернули с Дороги! Все больше людей выстраивается в очереди у центров. Черная печать ложится на их лица! Но целые колонны неофитов двигались к центрам, плечом к плечу, и уже не могли остановиться, если кто-нибудь вставал на пути. Кон Аман поднял глаза к куполу храма. Слабым светом сияла колонна с посохом Болла. Разве он, Учитель, первым сказал: "Убьем!"? Насильственная смерть запретна, но ведь Ур убил змея! А эти очереди у центров разве не туловище змея, а распахнутые ворота - не его пасть? Как, как это могло случиться? Но не ему, кону Аману, приводить в мир смерть. Он должен уйти и увести верных с собой. Увести и тем остановить движение колонн.
Кон Аман почувствовал облегчение. С каждым новым известием о чьей-то гибели он все сильнее ощущал вину и все активней подгонял тысячи строящих убежища
Нет, не во тьму уведет он верных, не в холод подземных тупиков. Тьма и холод придут на Грассу из проклятых центров, ибо ложен их путь. Кон Аман снова вспомнил последнюю встречу с Муком. Его машина не могла пробиться ко Дворцу. Ведущий уже ушел с балкона, а жаждущие хотя бы из вторых уст услышать его речь продолжали стекаться к площади. Зловещим предзнаменованием показалось Аману остановленная толпой колонна Идущих. Остановленная не собственной волей, а волей толпы! Давно уже пути Учителя и Ведущего не пересекались. Вся Грасса была Идущей - им нечего было делить. И только здесь, у площади, Аман понял, насколько велик раскол. Ему рассказывали о слабости Ведущего, его постепенном отходе от дел, и кон Аман с удовольствием ощущал свое сильное и полное энергии тело. Но то, что он увидел, поразило Учителя больше ликующей на улицах Орты толпы. Не сгорбленного старца увидел он, а энергичного, властного Ведущего.
– Ровной Дороги тебе, Учитель!
Нет, он, кон Аман, не собирался сдаваться. Долг Учителя повелевал Аманом.
– Какой Дороги, Ведущий? Отныне их две! Дороги Ура или Дороги Рука желаешь ты мне?
Не ответить на приветствие - оскорбить. Аману ли этого не знать?
– Не забывайтесь, кон! Дело Учителя - учить, дело Ведущего - вести Грассу!
– Но туда, куда учат вести.
– За Аманом невидимо стояли колонны Идущих.
– А чему должно учить идущих не туда?
К удивлению кона Амана, Мук жестом посадил его в низкое кресло и протянул несколько листов бумаги. Кон Аман с первого взгляда узнал текст.
– Он не сделал открытия, этот Кин, - промолвил Аман и с удовольствием увидел, как поползли вверх брови Мука.
– Среди сказаний есть и об этом...
– Я не знаю такого сказания.
– Есть, но не для всех.
– Вы знаете, что физическое бессмертие - гибель?
Аман кивнул.
– Знаете, и возводите храмы? Знаете - и отправляете колонны неофитов? Знаете - и поете "Плач"?
На каждый вопрос Ведущего Аман кивал. Предшественник, как величайшую тайну Учения, передал ему "Сказание Змея". Кон Аман не раз мысленно спорил с мрачными строфами, гласящими, что именно Рук спас Грассу, похитив Дар.
– Но зачем?
– А любите ли вы Грассу? Такую, какая она есть, - прекрасную, ласковую? А любите ли вы грассиан - единых и доброжелательных? И что стало бы со всем этим без веры в Дорогу? Едины идущие к общей цели и разбредутся просто живущие. Разве вы хотите принести на Грассу вражду? Вера только выражает себя в обрядах, только формирует себя в сказаниях. Суть веры в ином. Веками народ вырабатывал правила совместной жизни, и за спокойствием наших домов, тишиной наших улиц нет ничего, кроме общего движения к общей цели. Общего и равного. Уберите это единственное, кон, и вы увидите, как рухнет порядок.
В глазах Мука появилось изумление: - Клянусь посохом Болла, Учитель. Да верите ли вы в Свершение?
Кону Аману не хотелось отвечать. Он и сам задавал себе этот вопрос. Он верил, как верят родители, что их дети, а скорее, даже внуки, будут жить лучше. Но кон Аман не сомневался, что лично ему Свершения не увидеть.
– Вы Учитель, за вами идут эти несчастные. Куда вы их ведете?
– Я, конечно, верю в Свершение...
– Нет, кон Аман, вы не верите! Это я верю, хотя должны были бы вы! Ученых все больше, а значит, все больше сомнений. До каких пор вы надеетесь поддерживать порядок обманом? И кто, наконец, вам сказал, что грассиане откажутся от правил совместного бытия? Почему вы так не верите своему народу? Потому, что Свершение пришло помимо Учения?