Рай в объятиях Беса
Шрифт:
— Что? – тупо спросила Света, обескураженная его заявлением.
— Твою квартиру продавать не будем. Оставим ее как раз для таких случаев, – Игорь заговорщически улыбнулся и подмигнул. – Генерал должен помочь своей единственной дочери приобрести квартиру побольше. Желательно трехкомнатную где-нибудь в центре города. А то стыдно жить в твоей крошечной развалюхе.
— Игорь, ты сумасшедший?! – взвизгнула Света. – Я тебе говорю о том, что изменила, а ты квадратные метры моей квартиры считаешь?
— Света…
— Свадьбы не будет. Мы должны все отменить, –
— Ты слишком остро реагируешь, – надменно произнес Игорь, доставая из черного портфеля диктофон и какие-то фотографии. Он протянул изображения, скорее всего снятые из дома напротив. На нем Света была запечатлена в объятиях Панкрата. А вот он уже выходит из ее дома. Игорь включил запись, на котором четко слышалась интимная беседа двух любовников.
— Выключи немедленно! – зашипела Света и сильно зажмурилась. – Ты знал… ты следил за мной? Жучки в моей квартире установил? Ты больной?!
— Я просто переживал за свою невесту! – язвительно засмеялся Колесников, откидываясь на спинку стула. – Интересно, что же принципиальный папочка генерал скажет о том, что его любимая дочь стала шлюхой криминального авторитета?
— Ублюдок… – выдохнула Света. – Какой же ты… ублюдок!
— Я уже молчу о том, что из прокуратуры тебя палками погонят. Кристально чистой репутации конец. Не только твоей, но и генерала полиции. Ты думаешь, хоть кто-то поверит, что ваша семья не брала деньги у бандита? Что Панкрат только натурой расплатился?
— Я его посадила.
— На десять лет вместо пожизненного. Кое-кто может воспринять это как снисхождение.
— Я не виновата, что судья принял такое решение.
— Это ты не мне будешь доказывать. Уверена, что хочешь такой участи? Все твои прошлые дела под микроскопом рассматривать будут. Даже срок можешь получить.
— Сволочь…
— К твоему счастью, есть другой вариант решения проблемы, – довольный собой Колесников приподнял бокал и пригубил ароматное вино. – Ты выходишь за меня замуж. О твоей грязной интрижке никто не узнает. Твой отец продолжает служить отечеству на посту генерала и всячески лебезит передо мной. А я получаю все, что хочу. Все в выигрыше!
— Мой отец палец о палец не ударит, чтобы помочь по службе даже мне. Не говоря уже о тебе.
— А это, Светочка, уже твоя забота. Думаю, знаменитый прокурор, который засадил особо опасного бандита за решетку, сможет найти нужные аргументы, чтобы убедить своего любимого папочку. Ты же его единственная дочь! Как же он может тебе отказать?! – он противно рассмеялся и спокойно вернулся к своему ужину.
Света молчала. Долго. Потом подняла глаза на человека, за которого еще недавно искренне хотела выйти замуж, и, глядя ему в глаза, тихо спросила:
— Игорь, ты меня хоть когда-нибудь любил?
Колесников посмотрел на нее так, словно она недавно сбежала из психушки.
— Света, не будь дурой, – ответил он. – Брак – это союз. В нашем случае, взаимовыгодный. Кстати, надо будет расписать
Ее загнали в угол! Ладно, если отец узнает о ее постыдной связи с Панкратом. Поорет и успокоится. И плевать ей на свою репутацию. Но отцу гадить она не имела права. Врачи и так хотели недавно положить его в больницу из-за предынфарктного состояния. Как же она ему в глаза посмотрит? А деду?
Выхода у Михеевой не было. Поэтому, никому ничего не сказав, Света продолжила готовиться к свадьбе. На церемонию отец пригласил всех своих бывших и нынешних сослуживцев. Даже кредит взял, чтобы оплатить все расходы. И хотя ему не очень нравился Колесников, он был рад, так как мечтал о внуках от единственной дочери. Желательно, мальчиков. А вот ее дедушка военный генерал-полковник в отставке Иван Степанович Ратников сразу заявил, что ноги его на свадьбе внучки не будет.
— Гниль, а не человек! – сказал дедушка о женихе, с первого взгляда определив его сущность.
— Деда, тебе мой папа тоже сразу не понравился, – смеялась тогда еще влюбленная в Колесникова Света.
— И я был прав! Нинку мою, доченьку единственную, не уберег, скотина, – шипел дед. – Слава Богу, мозгов хватило хоть внучку спасти. А то бы я давно уже помер. Не пойду я на твою свадьбу! И денег не дам! И на мой порог с ним не являйся! Пристрелю поганца! Поняла? – строго спросил улыбающуюся внучку, а потом быстро смягчился. – А сама приходи. Я тебе варенье абрикосовое закатал. Твое любимое…
— Деда…
— Наплачешься с ним. Не ходи за него. Не глупи, семицветик! – чуть ли не умолял ее дедушка, называя нежным детским прозвищем.
Зря она тогда мудрого дедушку не послушала. Вот сейчас расхлебывала. В день свадьбы визажисту пришлось накладывать чуть ли пять слоев румян на “счастливую” невесту, чтобы скрыть мертвенную бледность на угрюмом лице.
— Света, улыбнись, а? – чуть ли не молила ее подруга Маша. – А то хоть сейчас в фильмах ужасов чудовищем сниматься! Или прямиком на кладбище! В гроб и то краше кладут! Не приведи Господь…
Когда Михеева вместе с подругой вернулась домой из парикмахерской – оторопела. Дверь в ее квартиру была открыта настежь, мебель перевернута, вещи разбросаны по всей комнате. Форменный погром завершала разбитая вдребезги банка ее любимого абрикосового варенья, того самого, которое вместе с Панкратом ложками уминали на ее кухне. Разлитая оранжевая жижа уныло растекалась по кафельному полу. А Света молниеносно почувствовала витающий в комнате ЕГО запах. Быть не может! Он же в тюрьме! Или она уже сходит с ума и ей все мерещится?!