Раяд
Шрифт:
– В каком смысле?
– Да так… – сказал Костя, закидывая ногу на ногу и закуривая. – Район, панимашь, расширяется. Прямо как Вселенная. Плюс-минус.
– Ну, на то воля людей, – настороженно отреагировал майор.
– Звучит, как «воля божья», ха-ха. Ну да… конечно.
Костя достал из кармана газету и положил ее перед Хлыстовым.
– Что это? – спросил майор удивленно.
– Интересное интервью с префектом вашего округа Красильниковым, – сказал Костя, затягиваясь. – Слыхали о таком?
Хлыстов внимательно посмотрел на Костю, но ничего не сказал. Глаза у него были по-прежнему
– Слыхали, значит, – улыбнулся Костя все той же фальшивой улыбкой. – Вот тут он говорит, например, что мечтает открыть пятиэтажный комплекс с казино, кинотеатром, клубом, торговым комплексом и еще кучей всего.
– Мало ли, что он мечтает, – осторожно подтянул к себе газету Хлыстов.
– Не скажите. Мечты у таких людей имеют свойство сбываться. Интересно только, где ж он это собирается делать.
Хлыстов угрюмо заглянул в газету.
– Я тут ваш округ хорошо изучил, и представляете – всё как-то под завязку. Сносы не предполагаются, земля везде до клочка распродана, везде новостройки. Поразительным образом есть вот только огромный участок, где ресторан «Кавказ». Место хорошее, прямо на берегу речки. Как это называется? Ну да – экологическая зона. Там не только комплекс, там что хошь можно развернуть. А главное – участок почти безразмерный. Беда только одна. Там сидят горячие кавказские парни. У них все схвачено, за все заплачено. К ним не подкопаться. Или подкопаться? Вы говорите, район расширяется. Оно, конечно, так. Но уж в каком-то подозрительно конкретном направлении он расширяется. Думаете, мои фантазии? Или интуиция? Не-а, – мотнул головой Костя. – Просто я очень хорошо знал Оганесяна. И мы с ним плотно, особенно в период его работы здесь, общались. Представляете, какая незадача? Со мной он делился даже тем, чем он не делился со своим руководством. Ну что вы на меня так смотрите, как будто съесть хотите? Вы лучше, – глазами показал на газету Костя, – перелистните две страницы, там очень интересный материал. Про чистки в рядах МВД. Огромное количество дел вдруг – раз! – оказались поднятыми. А главное… пересмотренными. Но это полбеды. Хуже другое.
– Что же?
Майор так напрягся, что Косте на мгновение показалось, что еще немного – и тот взорвется.
– А то. Карась меня сильно смущает.
– Какой Карась? – спросил Хлыстов, и Костя впервые увидел, как предательски забегали глаза майора.
«Сглотнул, сглотнул, не притворяйся», – подумал он со злорадством.
– Ну такой Карась. Который хорошо плавает. Пока хорошо. Но и караси иногда всплывают брюхом вверх. Слушайте, майор, а может, ну ее, эту вашу дольче виту, а? – засмеялся Костя. – И подумаем, что мы можем вместе сделать для нашего города. Глядишь, и для вас найдем выход. Я могу обещать свою поддержку. А она в этих обстоятельствах тоже кое-чего стоит. Завтра я зайду к вам в последний раз. Думайте до завтра. А я пока о нашем разговоре никому, лады?
Костя задавил бычок в пепельнице майора и встал. Уже в дверях он обернулся и добавил нечто угрожающе-загадочное в стиле знаменитой телеграммы Остапа Бендера про апельсины:
– Падающего подтолкни, тонущего утопи. Спасение утопающих – дело их рук.
XXXII
Весь день Костя пробегал по району. Сначала он заскочил к Кроне, чтобы узнать, как себя чувствует больной отец и как продвигается работа по строительству комплекса. Кроня ответил, что пока все туманно – вроде как да, но отмашку пока не дают.
– А насчет отца… – сказал он. – Зайди к нему, он будет рад. Тем более ты тогда нам очень помог.
Он проводил Костю в спальню к отцу.
– А-а! – обрадовался Николай Алексеевич, увидев знакомое лицо и приподнимаясь на локтях. – Вот и наш доктор-спаситель. Забыл имя только ваше.
– Константин. Можно Костя.
Старик крепко пожал протянутую руку.
– Константин. Значит «постоянный» на греческом. Так сказать, вокруг бушуют волны бытия, а вы наша константа, чтобы мы могли по вам ориентироваться. Вы вроде как над суетой. Кстати, не забывайте, что славянскую азбуку составили Константин и Мефодий. Так что у вас знатное имя.
– Константин? – удивился Костя. – Разве не Кирилл?
– Ну уж доверьтесь мне как историку, – хрипло засмеялся старик. – Имя Кирилл Константин принял после крещения. И, кстати, в деле составления азбуки ему принадлежит главная заслуга.
Костя улыбнулся.
– Ну, вообще-то меня назвали не в честь него.
– А в честь кого же?
– Кажется, Константина Симонова. Маме очень нравились его стихи.
Тут старик прямо зашелся от смеха.
– Да, но как раз Константин Симонов был на самом деле Кириллом. Просто он картавил и, стесняясь этого дефекта, переименовался в Константина.
Тут пришла Костина очередь засмеяться.
– Видимо, мама все-таки ориентировалась на псевдоним.
– Наверное, – улыбнулся старик. – Хотя Симонова «постоянным» назвать было сложно. Во всех смыслах.
– Ну, у вас в семье ситуация, я смотрю, похожая. Кроня ведь тоже Кирилл.
– Да, тоже слегка заплутали, – согласился старик.
Он поправил подушку и откинулся на спину.
– Значит, вы – историк? – спросил Костя после паузы. – Мне Кроня что-то говорил.
– Да, молодой человек, я – историк. Хотя правильней было бы сказать, я был историком. А сейчас, знаете ли, возраст уже не тот. Да и потом… я занимался тем, что, увы, нашей науке было не очень интересно.
– Что же это?
– Вы когда-нибудь слышали имя профессора Переверзина?
– Нет, – мотнул головой Костя.
– Ну, это понятно. Так вот, я был его учеником. Переверзин всю жизнь занимался раядами. О них вы, конечно, тоже не слышали?
Костя снова покачал головой.
– Это было небольшое славянское племя, обосновавшееся в начале шестого века на территории Москвы. Презабавное племя, должен заметить. Были, были и сплыли. Так сказать, исчезли. Если хотите, я поподробнее расскажу вам о них.
– Пап, – влез в разговор зашедший в комнату Кроня. – Тебе надо принимать лекарства, а Костя торопится.
– Вы торопитесь? – спросил Николай Алексеевич.
– Нет, но если лекарства.
– Ай, – отмахнулся старик. – Лекарства принять – секундное дело. – Затем смилостивился:– Ну давай свои таблетки.