Раяд

Бенигсен Всеволод

– Черт! Какой же я кретин! – стал бить себя по лбу Костя. – Надо было ее сначала отсюда вывезти, а потом уж в игры блядские эти играть!

Затем постарался взять себя в руки. Перевел дыхание и набрал телефон отделения милиции.

– Вас слушают! – ответил равнодушный голос дежурного.

– Хлыстов на месте?

– Нет... Уехал в управление.

– Блядь!

– В каком смысле? А кто его спрашивает?

Костя было собрался что-то ответить, но передумал – рванул домой.

Пока бежал, передумал все: от ужасного до чудовищного.

Ноги ватные. Лишь бы жива. Надо звонить Разбирину. Почему молчит Ленкин мобильный?

Влетел в подъезд. Лифт не работал.

«Навели, блядь, порядок, а лифт как ломался, так и ломается», – чертыхался Костя, несясь по ступенькам наверх. Когда поднялся на лестничную клетку – замер от радости – перед дверью квартиры сидела явно скучающая Ленка. Завидев выскочившего, как черт из табакерки, Костю, она приподняла голову.

Костя шумно выдохнул, схватил ее и прижал к себе.

– Ты чего, пап? – удивилась внезапному приливу отцовской любви Ленка.

– Почему твой мобильный не отвечал?

– А ты не будешь ругаться? – недоверчиво спросила та.

– Нет, – мотнул головой Костя.

– Я дала Алисе позвонить, а она уронила в лужу его. Он теперь это… не работает.

– Фиг с ним. Почему ты домой сама пошла?

– Пап! Я тебя полчаса ждала. Ты же сам предупреждал: если полчаса тебя нет, я иду домой.

– Да? – удивился Костя. – Я так говорил?

– Ну да, – пожала Лена плечами. – Слушай, пап, ты меня обратно не поставишь на пол? Мне так неудобно.

Костя осторожно поставил Лену на ноги и, отдышавшись, открыл дверь квартиры.

– Не раздевайся, – приказал он Лене, как только та начала стягивать туфли. – Иди собирай вещи. И быстро. Игры кончились.

Он легонько подтолкнул ее в сторону комнаты, а сам повернулся, чтобы закрыть за собой входную дверь. Но сделать это не успел – на пороге стоял Гремлин. В руках у него был пистолет, и дуло его было направлено прямо на Костю. Между ними было метра три.

В наступившей тишине Костя услышал щелчок. Дальше все произошло на каком-то автомате. Гремлин, чертыхнувшись, принялся дергать заевший пистолет. Костя выхватил свой «иж», хотя вовсе не собирался убивать Гремлина.

– Брось пушку, Гремлин! Сядем поговорим.

Гремлин продолжал нервно копаться в своем пистолете, как будто Кости для него не существовало.

– Я с тобой говорю, алло!

Костя начал нервничать: в Чечне ему пару раз приходилось встречаться со смертниками, и он знал, что вести разговоры с ними – пустая трата времени. Они могли быть обкуренными, обдолбанными или просто лишенными всякого инстинкта самосохранения. Но Гремлин до этого времени казался ему просто подростком, возомнившим себя народным мстителем, а такие, как правило, быстро кладут в штаны и начинают хныкать.

– Ты оглох, что ли?! – крикнул Костя и рванул к Гремлину.

– Да пошел ты! – огрызнулся тот и, исправив затвор, вытянул пистолет в сторону бегущего.

Костя настолько опешил

от такого то ли хладнокровия, то ли тупости, что просто спустил курок своего «ижа».

Хлопнул выстрел, и обмякшее тело Гремлина сползло по дверному косяку на пол.

Костя чертыхнулся и осторожно подошел к сидящему, держа тело на мушке. Свободной рукой он прислонил два пальца к шее убитого и пощупал пульс – Гремлин был мертв. Его хмурое узколобое лицо, еще недавно казавшееся таким грозным, теперь как будто разгладилось и приобрело почти детскую непосредственность. Можно было даже сказать, в нем появилось что-то удивленное, словно он спрашивал: «Я что, больше не живу?»

– Мать твою, – выругался Костя и посмотрел на открытую входную дверь.

Но, похоже, Гремлин пришел без подкрепления. Костя присел на корточки и аккуратно прощупал карманы покойного. Ничего.

Затем бросился в Ленкину комнату. Ленка сидела на кровати ни жива ни мертва.

– Цела? – спросил он, помогая Ленке встать.

– Да, – ответила та, мотнув головой.

В эту секунду с улицы в открытую форточку ворвался визг затормозившей машины. Костя усадил Ленку на кровать и подскочил к окну. У подъезда стоял милицейский воронок.

– Блядство, – тихо выругался он. Схватил за руку неподвижную Лену и потащил за собой.

– Куда теперь? – удивленно протянула та.

– Тихо, – цыкнул Костя и, прикрыв ладонью Лене глаза, провел ее мимо трупа Гремлина на лестничную клетку.

Там он метнулся к Крониной квартире и несколько раз буквально вдавил в стену кнопку звонка.

«Давай, давай», – мысленно взмолился Костя. Однако на звонок никто не отвечал.

Внизу послышался топот ног.

Костя жал на кнопку снова и снова, теряя время и надежду.

Наконец дверь распахнулась. Там стоял белый как полотно Кроня.

– Это у вас стреляли?

– У нас, у нас.

Костя быстро втолкнул в квартиру Ленку.

– Я сейчас вернусь. Не запирай.

После этого он бросился обратно в свою квартиру. Сначала оттащил труп Гремлина на кухню поближе к окну, потом включил телевизор, а после рванул в ванную, открыв все краны с водой. Затем он запер дверь ванной снаружи ключом – ключ вытащил из замка и сунул в карман. Оставил входную дверь чуть приоткрытой. Перебежал через лестничную клетку и нырнул в Кронину квартиру. Едва он захлопнул дверь, как на лестничной клетке показались двое запыхавшихся от бега милиционеров.

Костя прильнул к дверному глазку, жестами подзывая к себе Ленку. Милиционеры, увидев приоткрытую дверь Костиной квартиры, переглянулись. Оттуда доносился звук работающего телевизора и шум льющейся воды. Наконец, один осторожно вошел в дверь, оставив напарника на лестничной клетке.

– Ленку оставляю у тебя, – сказал Костя побелевшему Кроне.

– А ты?

– А я совершу небольшой отвлекающий маневр.

– Отстреливаться, что ли, будешь? – испуганно заикаясь, спросил Кроня.