Райдзин. Сияние

Извольский Сергей

— Вы там были? — посмотрел он на Магнуссона и Ангелину.

Магнуссон, который открыл глаза — голубые сейчас, без кровавого отблеска, отрицательно покачал головой, Ангелина повторила его жест.

— А я там был, — все никак не успокаивался да Сильва. — Это поганое место, говорю вам! Там аура плохая, кажется, что тебя наизнанку выворачивает. Не знаю, что за извращенцы могут там вообще с удовольствием находиться соревнования смотреть…

Да Сильва говорил сбивчиво и выглядел растерянным.

Странно. Я помню, по нахождению в виртуальной

реальности — в виртуальной копии этого места, что коридоры заброшенной лечебницы действительно производили гнетущее впечатление. Неприятное место, даже в виртуальной реальности чувствуется. Неужели в реальности все хуже? Причем настолько, что да Сильва, пусть обычно и импульсивный, сейчас что-то совсем… на измене, я бы так это состояние назвал.

— Дим, давай попробуем поменять место жительства в ожидании матча, а? — вдруг спросил да Сильва.

— Ты можешь внятно объяснить, почему?

— Ты считаешь меня трусом? — вопросом на вопрос ответил да Сильва.

— Нет.

— Ты же видел, что я не пасую перед опасностью?

Глядя в глаза бразильцу, я кивнул. Перед взором воспоминаний отчетливо встала картинка того, как да Сильва спрыгнул с верхнего этажа открытого атриума и разбился вместе с одним из охотников в отеле Парадиз. Еще и шлем с него сняв в полете, так что охотник навсегда отправился в страну вечной охоты без обратного билета.

— Карлито, дружище, — сзади вдруг подал голос Магнуссон. — Учитывая наши обстоятельства, переждать оставшееся время до начала матча так, чтобы не попасть на глаза никому лишнему, сложная задача. Лечебница для этого подходит как нельзя кстати и это идеальный вариант.

— Ты знал, куда мы едем? — обернулся к нему бразилец.

— Ну да, я догадался.

— Почему не сказал?

— Во-первых, ты не спрашивал, а во-вторых — я там не был ни разу, откуда я могу знать, что это плохое место? Тем более ты до сих пор так и не сказал внятно, почему оно плохое.

— Ай, — вдруг махнул рукой Сильва. — Приедем и поймете.

В голосе его прозвучала такая безнадега, что я еще больше заволновался. Очень странно, действительно — да Сильва импульсивен и эмоционален, не отнять. Но сейчас он реально напряжен, если не сказать боится. Ладно, действительно — приедем и разберемся. Тем более что выбора у нас, по сути, немного — не выпрыгивать же из машины на ходу.

Дальше ехали молча, в салоне повисла тяжелая тишина. Мы уже приближались к месту назначения — впереди виднелся высокий холм, на котором выделялись господствующие над местностью живописные развалины замка Денби. На фоне серого неба заметно выделялся бело-зеленый флаг Уэльса, трепещущий на ветру.

Объехать развалины замка осталось, и мы на месте.

— Почему здесь везде заборы вдоль дорог? — вдруг спросила Ангелина, нарушая молчание. Похоже, наступившая тишина ее угнетала, и она попыталась ее разбавить.

— Овцы, — лаконично ответил Магнуссон.

— Точно, пастбища огораживают, — догадалась девушка. — А заборы почему

именно каменные?

— Для надежности. Здесь овцы кровожадные, — пожал плечами Магнуссон.

Он никогда раньше не был замечен за шутками. И английским юмором — применяемым как правило без тени улыбки, никогда не увлекался. Так что сейчас даже да Сильва, погруженный в переживания о конечном пункте назначения, обернулся и посмотрел на него с удивлением.

— Магни, братишка, ты что такое несешь?

— Овцы пожирают людей и нелюдей, останавливают развитие сельского хозяйства, разрушая дома и города, — явно процитировал Магнуссон. В наступившем молчании он с удивлением на нас посмотрел, недоумевая почему мы еще не поняли, о чем речь.

«Утопия, Томас Мор», — подсказала мне Альбина.

— Это же Утопия. Вы в школе учились вообще? — с удивлением осмотрел нас всех непривычно-обычными глазами Магнуссон. — Огораживания, ликвидация пахотных земель в пользу пастбищ для получения шерсти. Об этом не только Томас Мор, об этом еще Маркс в Капитале писал. Эти заборы, по сути своей, памятники первоначальному накоплению капитала, когда на смену власти оружия приходила власть денег. Это же самая настоящая цивилизационная веха!

Я вдруг вспомнил, как мне Надежда объясняла про нашу цивилизационную модель, где правят маги, контролирующие касты воинов, рабочих и купцов. Она тогда рассказывала это все мне как секретные знания для избранных; Магнуссон похоже получал во время своего обучения информацию со схожим уровнем доступа — только считал, что она для остальных общедоступна.

— Мы эти заборы как-то пропустили, братишка, — пожал плечами да Сильва.

— А зря.

— Зря мы сюда приехали.

— Да хватит уже, не нагнетай, — поморщился Магнуссон.

Да Сильва буркнул что-то в ответ, но я не обратил внимания. Наш микроавтобус как раз выехал на открытую местность, оказавшись на склоне холма. Отсюда открывался вид на раскинувшиеся перед нами зеленые просторы. Вдруг на экране дисплея мелькнуло предупреждение, что мы въезжаем в закрытую для посещения зону. Об этом же сообщила табличка у дороги.

Да, территория вокруг замка Денби — частная собственность и закрытая зона, поэтому случайные люди здесь гулять точно не будут. А если будут, то недолго. У нас же пропуска — сообщение об активации которых сейчас также промелькнули на экране дисплея.

Микроавтобус бодро покатил под уклон по узкой дороге, и отсюда уже было видно заброшенную лечебницу. Выглядит, конечно, весьма впечатляюще. Трехэтажные корпуса, построенные из темно-серого известняка в готическом стиле, больше похожи на большой дворец, а не…

«Это якобинский стиль, шеф», — подсказала Альбина.

Неважно, выглядит все равно внушительно. Мы уже свернули с дороги и подъехали ближе, проезжая по пустой площади. Главный корпус больницы, с приметной башней с часами по центру, сохранился практически в нетронутом виде — бои в нем проводились редко.