Район на район, или хаос юго-востока
Шрифт:
– А ты чего, сбежал?
– Да я там особо и не нужен. Дядька вон велик дал. «Иди, – говорит, – покатайся!».
– Ну понятно, короче. Пойдём с нами? Шашлычков пожарим, водки откушаем «с праздником», а?
– Да не, – замялся Дима. – Спасибо. С роддома должны скоро подойти. Может, сейчас чё помочь нужно будет. То-сё.
– А-а. Ну, смотри… Как хочешь.
– А кто эти девчонки? – заинтересовался Пономарёв и устремил свой взгляд на объект интереса.
– Одна – жена, а вторая – любовница, – обыденно, как будто это было самим собой разумеющимся, ответил «шашлычник».
Ребята смотрели
Одна из них была рыжеволосая и стройная, очень симпатичная. А вторая – блондинка маленького роста, несколько полноватая, непримечательной, можно сказать – невзрачной, внешности. Она-то и вела велосипед за «рога».
Вдруг рыжая красавица обернулась и позвала:
– Долго ты там ещё?!
– Ща! Иду! – ответил парень. – Ну чё? Если передумаешь, подъезжай на речку, – предложил он Диме, не вынимая изо рта дымящуюся сигарету, и замахнулся для рукопожатия.
Ребята, звонко шлёпнув ладонями, попрощались.
Вернувшись в дом, Дима постоянно прокручивал в голове, как Рыжая повернулась, чтобы позвать своего приятеля.
Его мама и сестрёнка Ольга хлопотали на кухне. Сашка смотрел телевизор. А дядя Паша с отцом распивали уже вторую «Московскую». Магнитофон играл песню Марины Журавлёвой про рану на сердце, про полынь-траву и про кружение головы, перебивая звук телевизора.
Диме очень понравилась рыжеволосая девушка.
«Жена? Или любовница? Кто она ему? Этому?.. Как его? – ломал голову Дима. – Как же его зовут-то?»
Девушка не выходила из головы.
– Я поеду ещё покатаюсь, – сказал Дима матери.
– А-а. Ну давай, давай, сынок, – ответила мама. – Мы в шесть где-то ещё в роддом пойдём. Пойдёшь с нами?
– Да чё мне там делать-то?
– Ну, смотри сам. Как хочешь.
«Жена? Или любовница?» – думал Пономарёв по пути на речку Пехорку.
Он свернул на тропинку, что тянулась вдоль реки. Проехал место, где недавно рыбачил. И чуть поодаль увидел пикник с дымком от костерка. Определённо это были они: парень и две девушки, одна – рыжая. Его сердце бешено заколотилось.
Вдруг в голове у Дмитрия зазвучали слова из песни Марины Журавлёвой про рану на сердце.
«Да блин! Чё происходит-то?» – мысленно задал он сам себе вопрос, анализируя свои ощущения.
– Серёж, дай воды! – обратилась блондинка к парню, когда Дима уже почти подъехал к ним.
«Вот жена! Наверное, – подумал Дима, услышав возглас блондинки. – Серёга! – он мысленно шлёпнул себя ладонью по лбу. – Точно, Серёга! Как я мог забыть-то? Вот, блин, память!»
– О-о-о-о! Димка! Брат! – заголосил Сергей, увидав велосипедиста. – Прикинь! – обратился он к девчонкам. – Вы знаете, кто это такой? Вы даже не представляете себе, кто это! – Сергей потряс пальцем у себя над головой, словно Кролик, который говорил про застрявшего Винни-Пуха в известном мультфильме.
Пономарёв подошёл к месту пикника.
– Привет, – сказал он, скромно улыбнувшись.
Сергей с размаху хлопнул своей рукой по протянутой для рукопожатия руке Дмитрия и долго тряс его руку, обхватив её вдобавок ещё и левой рукой.
– Девчонки! – вдруг радостно вскрикнул Сергей, наконец-то отпустив Димкину руку, но опершись теперь локтем на его плечо. – Это мой дружбан – Димон! – он расплылся в улыбке, повернувшись к девушкам, а потом несколько раз сильно хлопнул Диму по плечу. – Братан! – с хмельным радушием воскликнул Сергей. Он взял Дмитрия ладонями за плечи и восхищённо их потряс. – Я так рад тебя видеть!
– Привет-привет! – сказала Рыжая, улыбаясь.
В голове у Пономарёва снова заиграла мелодия про любовь и траву-полынь.
– Привет, – повторил он, покивав головой, всё так же скромно улыбаясь.
– Привет! – бросила блондинистая пухляшка.
Девушки внимательно стали изучать Пономарёва.
– Я, короче, в субботу на велике был, а Димасик рыбачил. А теперь он на велике, а я рыбачу! А-ха-ха-ха-ха! – раскатисто захохотал Сергей.
– Я – Рая, – представилась Рыжая, мило сморщив нос и сощурившись от солнца.
А в Димкиной голове всё продолжала петь Марина Журавлёва про чьи-то слова.
«Ра-а-я-а…» – сладостно проплыло воздушным змеем с длинным-предлинным хвостом у Пономарёва в мыслях, а потом эхом отдалось звучание голоса Журавлёвой про то, как у неё голова кружится. – «Рыжая Бестия!» – вдруг, словно белый столб, возникло в его мозгу. – «Хоть бы ты оказалась его любовницей, а жирная – женой, а не наоборот!» – продиралась сквозь тернии самовольно появляющихся в голове чужеродных мыслей колесница собственных, разбивая вдребезги восставший на пути к рыжей мечте белый столб.
– Очень приятно, – ответил Дима.
– И мне, – кокетливо проговорила Рая.
– А я – Маргарита, – обыденно и уже совсем не заинтересованно, по крайней мере так показалось Пономарёву, улыбнулась блондинка.
У каждой из девушек на руках, в том числе на правых, было по нескольку колечек, и понять, кто из них Серёгина жена, Диме пока не удавалось. Девушки вели себя одинаково равнодушно к своему спутнику, никак не проявляя супружеской заботливости. Дима по-прежнему с трепетом питал надежду, усаживаясь в уголке импровизированного стола, что женой окажется пухляшка. Ему не хотелось верить в то, что такая красавица, как Рыжая Бестия, могла выйти замуж за тюфяка-Серёгу. «Рыжая Бестия» – эта метафора крепко засела у него в мозгу, и ему хотелось называть её именно так, потому что имя Раиса явно уступало по красоте звучания Рыжей Бестии. Прозвище придавало девушке некий бунтарский шарм и подходило ей больше, чем то, как он называл её раньше – просто «Рыжая», ещё до того, как они познакомились.
Пономарёв изредка обводил глазами «стол» и кидал осторожные оценивающие взгляды то на Сергея, то на одну девушку, то на другую. Иногда он натыкался на робкий взгляд Рыжей Бестии – Раи. Встретившись взглядами, они сразу же стыдливо опускали глаза, делая вид, что ничего необычного не происходит. С Маргаритой встречаться взглядами Дмитрию доводилось гораздо реже, чем с Рыжей. Но результат был таким же.
Сергей разлил по пластиковым стаканчикам водку.
– Давайте выпьем, что ль? За встречу! – предложил он.