Райская машина
Шрифт:
Глава 6
1
… – Сестрицы, попросите мужа достойного Романа показать, где вам разместиться, – сказал молчальник Илларион.
– Да вот тут, перед этим… фургоном, что ли. Вот площадочка, – сказал я. – А то ведь внутри им не понравится. Только выхлоп здесь – хоть противогазы надевай…
– Не убоимся и жупела адского, сказали бы Марфа и Юдифь, – отмахнулся Илларион. – Тайга-тайга! Неможно мне с человеками беседовать. Так хоть
– Кто бы ему верил, – сказал я. – Врёт, врёт, как на сдельщине. Аж тягач под ним трещит. Без толку, без пользы… Что за человек?
– А! – воскликнул анахорет. – Знает матушка-тайга, кто он, да не хочется ей пугать Романа… Скажу, обинуясь: вот кабы народился сей лживец в иной стране да в богатой семье, не миновать миру Армагеддона. Господь же милостив: переместил адово отродье на житьё в Россиюшку, она-то силы Геенны и притушила, ровно малый окурочек. Едино брехать и горазд, яко самой Лжи близкий родственник… Только и умеет, что казачков к снохачеству склонять! Чаял Враг Зверя из бездны, а получил балаболку… Истинно сказал пророк: «Как упал ты, Денница!»
– Так вот он, по-вашему, кто… – пискнул я.
Бред продолжался. Ну да, ну да. В испанской армии, например, Пресвятая Дева числится генерал-лейтенантом – без шуток. Ладно. Вспомним календарь Французской революции: жерминаль, флореаль, прериаль… Мессидор, термидор, фрюктидор… Нивоз, вантоз, плювиоз… Забыл!
Тем временем падший Денница вернулся с блокпоста, обвешанный фронтовой добычей. Многие устройства были мне совершенно неведомы.
– Поставлю видеопару, чтобы за порядком в трейлере наблюдать, – гордо сказал он. – Давно мечтал… Ах, вы звериков, стало быть, уже пристроили? – спросил подобострастно. – Им там удобно будет? Вот я камеру сюда определю – лапкой не смахнут?
– Всё-таки тревожит меня наш покойник, – сказал я, так и не покончив с якобинским календарём. – Ох, вернутся сикхи, а он ещё никакой…
– Успокой его, тягач могучий, и вы, колёсики неустанные, – сказал Илларион-молчальник. – Язычники с перепугу отошли, верно, уже в иную область…
– Как? Вы же говорили…
– В соседнюю, Кемеровскую, разумею, – сказал анахорет. – При такой-то скорости… Марфа! Юдифь! – заорал он. – Вам к детям надо или как?
Медведицы с площадки заворчали: что, мол, какой разговор?
Денница полез в кабину, схватив меня за рукав.
– Сядь между нами, – шепнул он. – Только отодвинь этого… от меня подальше. Мутит меня… Даже в детстве мимо церкви спокойно пройти не мог – припадки били…
– Ага! – торжествующе вскричал чуткий анахорет. – Да ведь ты, змий тонконогий, и должен при мне дискомфорт ощущать! Тосковать и томиться! Правильно тебя корёжит! А то вот возьму и оседлаю, как некоторый Афонский монах…
С этими словами отшельник уселся в кабину и захлопнул дверцу.
Речной есаул адских кровей не посмел закурить в присутствии праведника и вывел «Герцогиню» на шоссе.
Тягач взревел и тяжко полетел от всей души – по настоящей-то дороге.
– Ба… отец… господин Илларион! – вымолвил я наконец. – Я ничего не понимаю. Что у вас творится? Что с Россией? Почему сикхи? Кто-нибудь мне объяснит?
Отшельник задумался.
– Зачем мятутся народы? – сказал он наконец. – Объяснил бы тебе спидометр чуткий, да глуп он, ибо прибор суть. Мнилось Роману, что бежал он от мира, ан мир его и поймал! Горе проспавшему перемены! Будет теперь тыкаться наугад, яко слепород… Эх, чего там – сыплются кости наши в челюсти преисподней!
Вскоре новодельное шоссе влилось в федеральную дорогу: побежали навстречу разные экипажи, дивясь «Герцогине», засигналили сзади недовольные, намекая на обгон.
Я пытался по виду автомобилей оценить прошедшие перемены, но в иномарках разбираюсь слабо. Все они для меня – «ренаулты и пеугеоты».
Но разинуть рот всё равно пришлось, когда обошёл «Герцогиню» самый настоящий лондонский даблдеккер. Уж его-то и самый тупой узнает! Двухэтажный автобус мотало в стороны со страшной силой.
– Это как понимать? – спросил я. – Ему же нельзя с такой скоростью… Он же опрокинется на повороте!
– Их в Британии-то уже давно списали, – сказал Денница. – А ребята из здешней мэрии по дешёвке приобрели. Хорошо им тогда прилипло…
Мы миновали бетонные буквы городской границы. На холмах по обе стороны дороги разбросаны были двухэтажные коттеджи разной степени достройки.
– Тут мы, пожалуй, и сойдём, – сказал молчальник. – Конец, Роман Ильич, моему обету…
Я хотел наконец спросить, откуда анахорету ведомо моё имя, но Илларион продолжал:
– Всего я вам объяснить не смогу, помните только, что в мире, который вы столь отважно отвергли, произошли великие изменения. По сравнению с ними и перестройка, и революции всякие – прах. Болтуна лукавого не слушайте – он и сам ничего толком не понимает. Как, впрочем, и подавляющее большинство людей. Сами в конце концов разберётесь и сделаете выбор… Главное – не бойтесь. Совесть подскажет, а разум направит… Меня же во всякий вечер можете обрести в ночном клубе «Софья Власьевна» – уверен, что его вы найдёте наверняка… Подвиг мой закончен, и спасаться мне уже не надо…
– А отчего же вы спасались, батюшка?
– Да никакой я не батюшка, – сказал молодой старец. – И спасался я в скиту, понятное дело, от армии. А теперь, – он посмотрел на часы, – всё. Двадцать восемь как одна копеечка.
– С днем рождения, мсье Илларион, – сказал я.
– Спасибо, – отвечал анахорет и медвежий пастырь. – В миру я известен как Алёша Чумовой, вокал и этническая перкуссия. Главное – не верьте никому, кроме себя. Великое смятение в душах, и всяк свою правду правит…