Райский сад дьявола
Шрифт:
В коридоре за дверью нетерпеливо перетаптывался охранник Толик, который недовольно бормотнул:
— Александр Игнатьевич, едрена вошь, опаздываем… Быстрее!
Рысью дернули по коридору до двери с надписью «Ложа А». Мы уселись на стулья у барьера, болтливый Толик сообщил: «Я — за дверью», и я понял, что толкучки в нашей фанерной пещерке «Ложа А» не предвидится. Гомон, крики и аплодисменты перекатывались по рядам, и отсюда амфитеатр казался мне похожим на огромный улей. Полный хорошо знакомыми между собой трутнями. В нумерованных сотах они собирали яд.
Трутней не интересовали подробности теннисной
— Але! Я теннис не люблю. Я больше по части футбола…
В зале заорали. Видимо, кто-то из игроков выиграл. Или досадно проиграл.
Мне это — бим-бом, как по барабану. Сашка придвинулся ко мне и спросил негромко:
— Как у тебя дела с Джангировым?
— Не знаю, — растерялся я. — Наверное, пока ничья. У него игра с гандикапом. Я не знаю, какая у него фора… Часть его бойцов мы перебили и похватали. Я довольно плотно сижу у него на загривке. Он сейчас мало что может сделать…
Сашка кивнул, усмехнулся:
— Я думаю, что тебе только кажется, что ты сидишь у него на загривке…
— Почему? — Удивился я.
— Ты помнишь, чем занимался раньше мой шеф безопасности?
— Да, конечно. Он был зампред комитета…
— Точно. Как ты догадываешься, эти люди никогда не уходят на покой и не утрачивают связей…
— Я догадываюсь…
— Я хотел, чтобы он встретился с тобой и поговорил, — сказал Сашка. — Но он категорически отказался и меня предупредил: «Все, что я вам сказал, обдумайте. И забудьте, откуда узнали…»
— И я уже забыл, — пообещал я.
— В Вене проживает человек, Монька Веселый, еще известен под кличкой Колченогий. Фамилия его Гутерман. Он раньше был один из самых больших криминальных боссов в стране, он вор в законе. Сейчас преуспевающий бизнесмен в Австрии. В его окружении работает двойной агент, он поставляет информацию и туда и сюда — так думает мой шеф секьюрити. От этого двойника пришла информация о том, что Монька ездил в Москву на встречу с Джангировым. Подробностей он не знает, но сообщил очень важную вещь: одновременно с Монькой сюда на несколько дней приезжал Хэнк Андерсон — террорист и политический бандит. Жил под именем Сеймур Харрис. Три дня они совещались и разъехались в полном удовольствии друг от друга. Я думаю, эта информация может быть тебе чрезвычайно полезна…
Лихорадочно обдумывал я сообщение Сашки. Зачем могли встречаться уголовный бизнесмен из Вены, серьезный террорист и Петр Джангиров?
— Думай, думай, голова, — засмеялся Сашка. — Если не хочешь, чтобы тебе эту голову снял Джангиров.
— Незаконные поставки оружия, — предположил я. — Или наркотики…
— Наркотики? Отсюда — туда? Или оттуда — сюда? — уточнил Сашка.
— Скорее всего отсюда — туда…
— Почему?
— Нет смысла возить наркоту с Запада в Россию. Нерентабельно! Дешевле и проще через Таджикистан брать всю афганскую дурь, это во-первых, — прикидывал я. — А во-вторых, похоже, что главный среди них — Джангиров. Иначе двое зарубежных гастролеров могли бы оговорить все вопросы в Вене или где-то еще на Западе. А они, видишь, примчались к Джангирову…
— Нелогично, — покачал головой Сашка. — Проще и безопаснее Джангиру слетать к ним на встречу в Вену…
— Значит, решить какие-то вопросы можно было только в Москве! Тут наверняка не проблемы деловой субординации, а необходимость посмотреть на что-то в России и договориться именно здесь, — раздумывал я вслух.
— Резонно, — согласился Сашка. — И что будешь делать?
Я, как еврей в споре, ответил вопросом на вопрос:
— А что бы посоветовал мне ты?
— У тебя есть два пути. Первый — достаточно мирный. Все-таки ты прилично потрепал банду Джангирова и немного припугнул его самого. Сейчас тебе нужно приглядывать за ним, но никаких решительных действий не предпринимать. Один неправильный ход, и тебе сломают шею…
— Это я знаю…
— И второй путь, — невозмутимо излагал Сашка. — Подумать, каким образом начать на него атаку по всему фронту. Я тебе окажу всемерное содействие. Людьми, деньгами, связями.
— Спасибо, Сашок. — Я долго, слепо смотрел на беснующиеся трибуны, потом спросил: — А чего ты так стараешься мне помочь?
Сашка засмеялся:
— А по старой дружбе! И кроме того, я хочу, чтобы мы все выиграли…
— «Мы» — это кто да кто?
— «Мы» — это я и еще несколько финансово серьезных людей в стране. И ставим мы на Ельцина. Хотим, чтобы он остался президентом. А для этого нам надо подломать ножки Джангирову и другим игрокам того же сорта…
— Сань, поясни мне, — попросил я смиренно. — Ты же ведь бизнесмен и играешь только заранее выигранные партии. Какой тебе смысл ставить на Ельцина? У него рейтинг еле-еле два процента.
Сашка заперхал от подступившего веселья:
— Эх, Серега! Был и остаешься ребенком! Вопрос популярности лидера — это вопрос денег. Сколько вложим, столько и получим народной любви и признания. А поскольку в мире нет столько денег, чтобы заставить всех полюбить нашего рыкающего орла, надо постращать народонаселение жупелом его чрезвычайно противного соперника. А это совсем легко и правдоподобно…
— По-твоему, это вопрос решенный?
— Серьезные люди ни один вопрос не считают решенным, пока он не ушел в прошлое. Сейчас мы пытаемся достигнуть договоренности с ельцинским окружением. Это довольно трудно, потому что наша демократическая знать — большие живоглоты, противная чиновная челядь. И если договоримся, мы его снова сделаем президентом в следующем году.
— А если не договоритесь? И не переизберете?
— Надо отправляться по ленинским местам — в Париж, Швейцарию. Мыкать горькую эмигрантскую жизнь безродного миллионера. Вроде Моньки Веселого. И чтобы этого не произошло, надо сильно угомонить тех людей, на кого играет Джангиров, чтобы нам не мешали. Как видишь, мотивы у нас разные, а цель одна.
Отворилась дверь в ложу, заглянул какой-то сановного вида кабан и ласково сказал Серебровскому:
— Александр Игнатьевич, хорошо бы нам поболтать немножко о разных пустяках. Может, после игры?
Не давая Сашке ответить, я воспользовался поводом:
— Поговорите, мне все равно надо в буфет…
Вышел из ложи и направился по длинному коридору — на волю, подальше от хитроумных теннисных игр. И увидел, как с верхнего яруса спускается по лестнице мне навстречу сам Петр Михайлович Джангиров. Он остановился на несколько ступенек выше меня и с этой горделивой высоты приветственно помахал рукой: