Разбитая надежда
Шрифт:
Я убивал себя в течение двух недель — больше похоже на два года. Я мог бы взять отгул на день.
— Теперь, — я серьезно посмотрел на Чарли, — что, черт возьми, такое сбор береговой линии?
***
К полудню Тея загрузила свой хэтчбек несколькими пустыми ведрами и рабочими перчатками. Она и Чарли обе переоделись в купальники, и я побежал обратно в мотель, чтобы немного поработать и натянуть шорты.
Я не сменил рубашку, потому что она все еще пахла Теей. Она использовала тот же лавандовый шампунь и лосьон, что и Чарли, но ее натуральный цитрусовый аромат сделал его полностью ее собственным.
— Что я могу сделать? — спросил я ее, когда она выносила горсть мешков для мусора из своей мастерской.
— Думаю, мы можем идти. — Она осмотрела двор в поисках нашей дочери. — Чарли!
Вдалеке сквозь деревья донеслось слабое «Я иду!».
Мой телефон зажужжал в кармане, но я проигнорировал его. Сегодня утром я изо всех сил пытался уместить восемь часов работы в три. Я ненавидел отставать или оставлять свою команду в одиночестве, но эта комната в мотеле не могла удержать меня сегодня. Я был слишком взволнован тем, что планировала Тея.
Я узнал, что сбор береговой линии — это, по сути, охота за сокровищами.
Тея и Чарли сделали эту прогулку традицией для них двоих, и они ходили на нее пару раз каждое лето.
Тея выбирала место вдоль длинной, извилистой береговой линии озера, и они проводили день, прогуливаясь по берегу. Иногда они были прямо в воде. В других случаях они были на пустынных гравийных дорогах, таких как та, которая огибала береговую линию перед моей будущей собственностью.
Но где бы они ни были, они проходили несколько километров или около того в поисках предметов, которые были выброшены.
— Я готова! — Чарли присоединилась к нам как раз в тот момент, когда Тея захлопнула хэтчбек.
Она улыбнулась.
— Я тоже готова.
Чарли повернулась и побежала к заднему сиденью, оставив нас с Теей одних. Поэтому, прежде чем она смогла уйти, я схватил ее за запястье и притянул к своей груди.
— Что…
Я прервал ее, прижимаясь губами к ее губам в жестком, быстром поцелуе.
— Вот, — сказал я, отрываясь, — теперь я тоже готов.
Она покачала головой, улыбаясь, повернулась и вытерла губы насухо.
Мы не говорили о том, как вести себя перед Чарли и должны ли мы держать наши отношения в секрете. Но если все пойдет по моему плану, они обе будут жить со мной до осени. Чарли должна узнать, что между мной и Теей что-то было, прежде чем мы все станем жить под одной крышей, а ее родители будут делить постель.
Я обогнул машину и сел на пассажирское сиденье, обернувшись через плечо, чтобы улыбнуться Чарли.
— Взволнована?
— Да. — Она кивнула, вытаскивая маленький пакетик чипсов из консоли на заднем сиденье. — Это мое любимая еда.
— Так какие вещи вы обычно находите? — спросил я, когда Тея отъехала от коттеджа.
— Это зависит от обстоятельств. Обычно, когда мы выходим в начале лета, это в основном мусор. Вещи, которые были похоронены в снегу. Но в это время года мы найдем больше. Туристы и посетители всегда теряют вещи по мере продвижения лета. В августе прошлого года я нашла три комплекта ключей за несколько выходных. Я выложила их в баре на месяц, но, когда никто не пришел за ними, я сварила их все вместе в трубы для перезвона ветра. Мне пришлось купить несколько простых ключей, так что мне хватило, но получилось действительно круто.
— Где это? Я бы с удовольствием посмотрел на это.
— Я продала это.
— Да? Я и не знал, что ты продаешь свои поделки.
Она пожала плечами и выехала на шоссе.
— Это не причина, по которой я это делаю, но, если бы я не избавилась от некоторых вещей, у нас был бы переполненный дом. Поэтому я продала некоторые вещи в сувенирном магазине в Калиспелле. Затем отложила деньги в фонд колледжа Чарли.
— Хм, интересно. Сколько поделок ты продала?
— Я не знаю. Может, двадцать или тридцать на данный момент. Но они годами забирали мои работы. Владелец — хороший друг Хейзел.
Я не был завсегдатаем арт-событий, но побывал на изрядной доле благотворительных акций, организованных в художественных галереях. Двадцати-тридцати работ было достаточно, чтобы Тея могла стать профессиональным художником, особенно если за каждой работой у нее стояла история. Большинство моих друзей сошли бы с ума от хлама, превращенного в искусство, а работа Теи была невероятной.
Как только Тея и Чарли будут жить со мной в Нью-Йорке, ей не нужно будет работать. У нее будет время сосредоточиться на своем творчестве. Я предполагал, что искусство Теи было просто хобби, но это может стать ее работой. Мы могли бы снять квартиру побольше, если бы она хотела студию в доме. Или я бы арендовал ей место.
Она могла создавать что-то еще, кроме коктейлей.
— Сегодня так красиво. — Взгляд Теи скользил по озеру, пока она вела машину. Солнце отражалось от зеркальной воды. На голубом небе не было ни облачка.
— Это красивый район.
Мы бы обязательно вернулись в Ларк-Коув. Этот маленький городок прирос ко мне, и дом, который я купил, был идеальным местом для летних каникул, чтобы навестить Хейзел.
— Ты когда-нибудь раньше был в Монтане? — спросила она.
— Однажды. — Я кивнул. — Бывшая девушка переехала сюда ради работы, и я приезжал навестить ее.
— Как долго вы были вместе? — Что-то в ее тоне заставило меня подумать, что она действительно не хотела знать ответ.
— Пять лет.
— О. — Температура в машине упала на десять градусов, несмотря на яркое солнце. — Так у вас все было серьезно?
— Да. Я встретил Эммелин на благотворительном вечере, и мы начали встречаться. Мы жили вместе до тех пор, пока она не устроилась преподавателем в Прескотте и не переехала сюда.
— Прескотт, — повторила она. — Я никогда там не была. Это юго-запад Монтаны, верно?