Разбитая наковальня
Шрифт:
Страж не спешил обнажить клинок. Продержав меч ещё мгновение, он лишь щёлкнул им – и оставил плотно закрытым, как сотнями лет до этого.
– Врагам и стоит нас бояться! – холодно и громко рассмеялся страж. – Тогда зачем они лезли?
– Моя очередь! – нетерпеливо вскрикнула Зань. – Был ли среди гостей ваших кузнец?
Солдат поднялся. Был он на четыре головы выше мастерицы, совсем не человек – гигант, каких только по книжкам знавали. Походкой резкой, угловатой он от костра ушёл в сумрак.
– Прошу за мной, – велела темнота.
Во глубине храма Биланх [1] ,
1
Биланх, как продолжение хаоса великой пустоты, не имеет ни пола, ни числа. Обращаться велено к Биланх так, как требует в моменте внутренняя пустота человека.
– Он ушёл во сне, как подобает старику, – чуть склонился к прошлому гостю солдат. – Спокойная, тихая смерть.
– Нужно… Нужно… – мастерица будто забыла речь родную, – похоронить его!..
– Он – не гражданин, – неодобрительно произнёс стражник. – Путь на кладбище для него закрыт.
– Тогда… Тогда я спущу тело и похороню внизу, у подножия! – наскоро придумала Зань.
– Ваш план невыполним: ходы меж гор завалены, подъёмник уничтожен. – Тут страж затих, вспоминая. – Как вы вообще здесь оказались?
– По утёсу забралась… – едва хватило сил ей признаться.
Что-то внутри Зани треснуло. Цынные горы ослепительными вершинами своими злобно улыбнулись глупой девушке. Запертая среди холода, смерти и разрухи на пару с металлическим безумцем, склонившаяся над покойным мастером – одним из трёх, кто повёл бы её навстречу истинам, – Зань не могла найти внутри себя и искорки надежды.
– Ого! – впервые удивился солдат. – Полагаю, тяжёлая была дорога?
– Не твоя очередь задавать вопросы! – вспыхнула мастерица. – Не твоя, проклятый сумасшедший! В этом ведре есть хоть что-то, окромя полной глупости?! – пальцем дрожащим показала она на угловатый шлем.
Страж снял его – видимо, прямо с головой. Наклонился чуть вперёд, выставляя напоказ содержание лат, а если вернее – полное того отсутствие. То оказалась пустая оболочка, коей для движения иль стойкости в ногах нужно было содержимое. Но ни тела, ни духа Зань внутри не видела: лишь скрежет механический стоял в металлической груди заместо шагов сердца.
– Во мне – воля Сиим, Зань Стук, дочь Регола Стука, кузнец из города Киррик, и более ничего. И я с трудом могу понять ваше положение, – признался страж и шлем на место поставил. – Разрешите уточнить: вы хотели встретиться с покойным?
Стыдно стало Зани за секунду бессмысленного гнева. Не в её природе распускать злобу.
– Простите за крики… – она низко поклонилась. – Да… Да, очень хотела… Я поднялась сюда, чтобы найти мертвеца и, видимо, поговорить с ним?.. – сама себя спросила девушка. – Я уже сама не знаю…
– Как же он вам ответит? – Что-то щёлкнуло внутри пустого доспеха. – Простите, ваша очередь.
– Неважно, чья очередь… Он должен был указать мне путь. Поделиться мудростью своей. Не оставил ли он что-то после себя? Может, дневник?
– Старик не умел писать.
– Как же так? – Тут опять вспомнила Зань правила игры дурацкой. – Ладно, задавайте свой вопрос.
– Знали ли вы, что он был слеп? – Ладонью огромной солдат повёл перед литым забралом.
– Нет, не знала. – Мгновение ушло на осознание. – Постойте, слепой кузнец?.. – Зань бровь приподняла. – Прошу, не издевайтесь надо мной.
– Я отвечаю на ваши вопросы, как вы – на мои. Издеваться нам не к лицу. Ваша очередь.
– Простите, я… Просто расстроена. Как же мне тогда спуститься? Как сёстрам в глаза посмотрю?..
– Ответ на первый вопрос. Старик пытался изготовить новое снаряжение для спуска в мастерской – без результатов. При всём желании, я на второй вопрос не отвечу…
Зань засияла: вот он, следующий шаг. Коль оставлена была кузня, то и наработки незрячего Зука там должны найтись.
– Пожалуйста, отведите меня туда, в его мастерскую.
Страж расправил плечи, выкатил грудь и двинул маршем в сторону выхода.
– Прошу за мной.
Вечерело: солнца почти скрылись за Цынными горами, длинные тени заплыли меж улиц. «Отсюда даже не видать заката», – подумала Зань, разглядывая след уходящих звёзд. Её спутник, меривший дорогу широкими шагами, шёл наперекор порывам ветра, лишь время от времени оборачиваясь – как если б были у сей машины глаза или иной предмет восприятия.
Слепой мастер вёл свои работы в огромном здании цеха, уходящего в скальные стены. Длинное помещение, сокрытое за массивными дверьми, каждым углом повторяло Биланхово жилище: как труд в сознании Сиим был отражением веры, так и их великая мастерская – копия дома божества. Около сотни рабочих могло обитать: у каждого было бы и по верстаку, и по набору инструментов, даже наковальня своя. А над наковальнями висели механизмы, приводимые в движение лесом рычагов.
Горн здесь стоял заместо алтаря и внушал трепет одним лишь своим видом. Из чёрного гранита выбито было вместилище теплот высоких и всех восьми ветров, напоминая складом и трубами торчащими вырванное из груди сердце.
– Здесь я родился. – Страж коснулся шлема неведомым жестом. – И сотни таких, как я. Впечатлены?
– О да… Ещё бы не впечатлиться…
Зань быстро нашла обжитое место своего предшественника: было оно центром хитрой паутины лесок и верёвок. К наковальне тянулась та, что потолще да погрубее, к молоточкам – тоненькая, на ощупь шёлковая. И третья – цепочка, ещё тёплая, как от прикосновения рук, – от наковальни к горну чрез весь зал.
– Так вот он как ориентировался… – мастерица рассуждала вслух, не стесняясь стража. – Как он ходил, я поняла, но как же он так работал?..