Разбитое сердце июля
Шрифт:
– Что – Толиков?
– Толиков ведь так, кажется, не думал. И не ошибся, что и доказал своей смертью. Ладно, мы опять не о том говорим. Надо срочно узнать, кто теперь имеет право ездить на «Вольво» Юровского!
– Наследники его, надо полагать, – пожал плечами Нестеров.
– Да вряд ли. Они еще не могли вступить в права наследства, полгода не прошло. У этой женщины должна быть доверенность на вождение «Вольво», выданная Юровским еще до смерти.
– Правда? – воззрился на Алену Нестеров. – До смерти? А я думал – после!
Ага, юмор у него такой, понятно. Ой, как смешно… Ну что ж, как хочешь, товарищ Нестеров!
– Остановите, пожалуйста, – с самым невинным видом попросила Алена.
– А что такое? – подозрительно спросил Нестеров, однако к обочине послушно подвернул.
– Меня укачало, – сообщила Алена, открывая дверцу и выбираясь из машины. – Что тут такого удивительного, что вы так смотрите? Укачивает меня в легковушках, да еще на пустой желудок. Всю жизнь так было, с самого детства. Я чисто символически завтракала около десяти, а сейчас сколько? Ого, уже четвертый час!
– Вы что, собрались посидеть в ресторане? – удивился Нестеров.
– А почему бы и нет?
– Но ведь нам же нужно в «Юбилейный» вернуться…
– Нам? – Алена сделала большие-пребольшие глаза. – Это вам нужно вернуться. Вас призывает к этому служебный долг. А меня мой желудок призывает что-нибудь в него положить, и как можно скорей. А если требования моего желудка не согласуются с вашими планами, то я вас не держу. До свиданья, всего доброго!
И хлопнула дверцей, и свернула с обочины на газон, а потом и на тротуар. И вдруг, гонимая и подталкиваемая желанием отомстить Нестерову за пренебрежение к себе, сорвалась с места, завидев приближающуюся маршрутку, которая как раз шла к площади Свободы, от которой до дома рукой подать, ринулась за ней, вскочила, села у окна, изо всех сил стараясь не глядеть в сторону дороги, чтобы не знать, обогнала ли маршрутку «Ауди» с разъяренным водителем за рулем, или это «Ауди» с ошеломленным водителем за рулем все еще стоит, как пришитая, там же, где ее покинула сообразительная и коварная писательница Дмитриева, источник неожиданных догадок и неисчерпаемых сведений для простоватого мента, которому до начальника городского следственного отдела, как до луны, а вот ей, Алене Дмитриевой…
А кстати, о начальнике городского следственного отдела!
Она набрала номер, который сегодня лидировал в ее списке вызываемых абонентов, и уже приготовилась снова искательно заговаривать зубы Анечке, а потом отвечать колкостями на колкости Муравьева, как вдруг услышала совсем незнакомый женский голос, который с псевдорадушными электронными интонациями произнес:
– Добрый день! Вы позвонили в приемную начальника следственного отдела городского УВД. К сожалению, товарища Муравьева нет на месте. Можете оставить информацию после гудка, и начальник следственного отдела или его ближайшие сотрудники непременно свяжутся с вами в самом скором времени.
А потом прозвучал гудок, вслед за которым воцарилась выжидательная тишина. Автоответчик готовился записать Аленину информацию.
Да что проку, если он не в силах дать ответы на интересующие ее вопросы!
Ах ты, какие современные технические новинки знакомы, оказывается, Льву Муравьеву! Автоответчик установил! А сам где? А, ну да, он же предупреждал, что должен ехать в «Юбилейный» – выручать московского миллионера губернского значения из нештатной ситуации. Ну ладно, придется отлавливать его в пути – по сотовому телефону. Где-то был этот номер… Ага, вот он. Набираем… «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Судя по номеру, у Муравьева МТС, как и у Алены, а МТС берет и в городе, и на Кстовской дороге без всяких проблем, значит, Муравьев и впрямь выключил телефон – чтобы отгородиться от звонков всяких досужих писательниц. Определенно для связи с начальством у него есть другой номер, но его Алене вовеки не узнать. И приходится признать, что она поторопилась распроститься с ментом Нестеровым, который, очень может быть, и обладает какими-то сведениями о родственниках и друзьях Юровского…
Да, думала обставить его, а обставила себя, любимую! И строй теперь всякие безосновательные догадки!
«Что же делать?» – размышляла Алена, сердито глядя на летящий за окном городской пейзаж. Маршрутка уже одолела Сормовский поворот, выворачивала на Московское шоссе, вокзал совсем рядом. Что делать? Признать поражение, доехать до площади Свободы, дойти до дому, где верхняя полка холодильника (под морозилкой) набита любимыми творожками «Чудо», отвести душеньку, а потом отправиться ближайшим автобусом ночевать в «Юбилейный»… или вообще подождать до утра? Вполне можно спокойно переночевать и дома, номер в «Юбилейном» останется неприкосновенным, туда никто не войдет благодаря французской системе «Gardien», что означает «Сторож»…
Господи всеблагий!
Кажется, Алена призвала Всевышнего вслух, потому что тщедушный мужичонка, сидевший рядом, покосился на нее с недоумением.
Честно говоря, Алена и сама была в недоумении от себя. Дура стоеросовая! Да ведь она забыла, начисто забыла привести в действие охранную систему перед тем, как уехала из «Юбилейного»! Собственно, у нее не было такой возможности, потому что уборщица Неля как раз убирала ее номер. Алена-то и уехала именно потому, что ждать не хотелось.
Хотя – стоп. Защелки ни с окон, ни с двери не сняты, значит, когда дверь захлопнется, они сработают автоматически. На счастье, ключ Алена не забыла, взяла с собой, а значит, может спокойно вернуться завтра, да хоть послезавтра, уверенная, что за время ее отсутствия никакой на свете зверь, хитрый зверь, страшный зверь…
Да, а как же она узнает о развитии событий вокруг трупа несчастной Лены, если не поедет в пансионат? За что ее прикончила мерзкая «Юрмала»? У Алены не было ни грана сомнений в том, что и здесь руку приложила сия зловещая дама. Может быть, Лена знала что-то, чего ей знать не следовало? Например, увидела «Юрмалу» среди гостей, и та…
Алена нахмурилась. Вроде бы что-то прозвучало тогда, в туалете, когда она подслушивала высокоценное щебетание трех распутных подружек: кто-то кого-то неожиданно увидел, хотя не встречал много лет… Впрочем, нет, это Надя говорила, что неожиданно встретила мать Ирины Покровской… как же ее там… Марину Ивановну какую-то, что ли. Точно, Надя рассказывала, что встретила знакомую, а Лена ничего такого не рассказывала, что вовсе не означает, будто она никого не встретила. А это могла оказаться именно «Юрмала», которая и убрала с дороги несчастную шлюшку, бывшую кумиром своей добродетельной прабабушки.
Стоп, товарищи… Стоп, товарищи! Надя и Лена менялись серьгами. Платья у них практически одинаковые. Предположим, Марина Ивановна испугалась, что Надя ее узнала, и решила ее прикончить, а в темноте перепутала с ней Ленку, которая уже успела забрать обратно свои серьги, и…
Чепуха полная. Мать невесты не могла появиться на помолвке инкогнито. Значит, ей было наплевать, узнала ее Надя или нет. Вот разве что Наде была известна какая-то жуткая тайна, которая, к примеру, сделала бы женитьбу Холстина на Ирине Покровской невозможной. Ну, типа, какой-то предок Ирины убил на дуэли какого-то предка Холстина – как в романе «Граф Монте-Кристо». Или, если следовать реалиям позднейших времен, предок Ирины накатал на предка Холстина донос, по которому его либо поставили к стенке, либо отправили тундру ковырять в поисках олова, золота, молибдена, алмазов… да какая разница чего… И Марина Ивановна, чтобы правда не вышла наружу…
Ага, очень правдоподобно. И действенно! Особенно подсунуть труп опасной девчонки под крылечко будущему и столь желанному зятю!
Кроме того, вот какая нестыковка: предполагается, что Марина Ивановна и есть «Юрмала». Однако матери Ирины не может быть меньше пятидесяти, это уж всяко, а «Юрмале» категорически нет сорока. Алена же ее видела в лифте-то. Конечно, современная косметология творит чудеса, но дело даже не в них. А в том, что мать Ирины никак не могла нормальным образом получить доверенность на управление автомобиля Юровского. Разве что была его любовницей. Что вряд ли правдоподобно. Во всяком случае, если бы бывшая жена Лютова была близка с Юровским, ее первую начали бы проверять после взрыва, устроенного неизвестной женщиной и подозрительно похожего на изощренную месть…