Разбросанные дары
Шрифт:
– Ты разве не чувствуешь? – спросил Айрик, заметив, что собеседник спокойно разглядывает улицу, одновременно чуть слышно напевая какую-то заунывную мелодию.
– Нет, – Гест снова посмотрел вниз.
Ни в одном окне не было света, на улице ни души: ни людей, ни бродячих собак или кошек. Спящая тишина.
– Тихо, спокойно же, вроде, – Гест пожал сутулыми плечами, запахнул плащ, из—под которого тут же вырвались тёмные клубы дыма.
Айрик тяжело вздохнул и сказал:
– Именно это и настораживает, собрат мой. Слишком всё гладко. И знаешь, что напрягает больше всего в такие
Гест помотал головой.
– Моё чутьё меня никогда не подводило. Ни при жизни, ни сейчас.
– Ещё скажи, что помнишь, как влачил своё жалкое смертное существование, – усмехнулся Гест.
– Просто уверен, – буркнул Айрик. – Просто…
Он замолчал и замер.
– Да, ладно, собрат. Я ж в шутку, не в обиду, – Гест хотел подойти к нему и похлопать по плечу, но Айрик выставил чёрную пятерню, останавливая его.
– Тсс, – прошипел Айрик. – Смотри.
Указательным пальцем второй руки он ткнул в сторону перекрёстка, расположенного справа от здания.
Гест присмотрелся и не сразу, но разглядел: по тротуару, вдоль соседнего дома, шла девушка. С места, на котором они находились, был виден лишь силуэт, из которого можно заключить, что девушка эта худая, высокая, что у неё распущенные волосы ниже плеча и одета она в длинное пальто или плащ. Обычная ранняя пташка, шагающая по грешной человеческой жизни.
– А это что? – вопросил Гест, присматриваясь ещё внимательнее.
И тут же замер, задохнулся.
– Не может быть, – прошептал он, разглядев еле заметное мерцание за спиной девушки. – Это же…
– Эваз, – подсказал ему Айрик. – Руна, дающая выносливость, скорость и ясное мышление. А девушка эта нам, боюсь, знакома.
Гест посмотрел на собрата и, кивая, словно китайский болванчик, сказал:
– Габриэлла Дэй, будь она неладна.
***Вильгард посмотрел на небо. Первые проблески утреннего солнца вот-вот подсветят это бескрайнее тёмное полотно; скоро придёт новый день. Первые блики утренних лучей коснутся крыш и окон домов. И те начнут впитывать тепло весеннего солнца, люди откроют глаза, чтобы вкусить очередную порцию жизни. Но пока Анкент – маленький рабочий городок на западе большой равнины государства Синг – мирно спит. Его узкие улочки, застроенные многоэтажными зданиями из стекла и камня, погрязли в сонной тишине.
Медленно шагая, Вильгард обошёл металлические короба, в которых были упрятаны огромные блоки вентиляции. Он старался двигаться как можно тише, аккуратнее, чтобы застать врасплох призвавших его. Вильгард бы и рад был не являться сюда, отказаться от зова собрата, но любопытство…
– Приветствуем тебя! Спасибо, что принял приглашение, – громко и почтительно сказал Айрик.
Гест не сразу понял, к кому обращается его собрат, а когда сообразил, было поздно: на его плечо уже легла рука явившегося.
– Вильгард, – выдавил он, смущённо ёжась.
Для Геста этот жнец был кумиром, образцом для подражания, одним из лучших и древних собирателей душ и историй.
– Доброй ночи, – сказал Вильгард и поправил шляпу. – Или же… доброе утро, – он снова посмотрел на небо, затем – на призвавшего его.
По выражению его лица Айрик сумел прочитать немой вопрос: «Зачем я здесь?»
Хотя – учитывая, сколько нужно затратить энергии для самостоятельного создания обычного одноразового портала, – вопрос, скорее, звучал так: «Какого дьявола вы заставили меня притащиться сюда?» Айрик знал, что Вильгарду не пришлось затратить много энергии – потому-как он тоже находится по работе в этом мире. Это немного смягчало ситуацию.
Понимая лёгкое негодование собрата, Айрик решил начать издалека:
– Помнишь, лет эдак двадцать назад, ты рассказывал историю о маленькой девочке? – он выдержал небольшую паузу и продолжил: – Габриэлла Дэй предназначена была тебе, но забрать её душу ты не сумел.
Вильгард даже не задумался – коротко кивнул, а затем спросил:
– И что? При чём тут эта старая история?
– Посмотри вниз, – Айрик мотнул головой, указывая в сторону перекрёстка, где стояла одинокая женская фигура.
Гест принялся тыкать указательным пальцем, чтобы помочь быстрее найти женский силуэт в тёмной одежде на фоне серой стены дома и асфальтовой дорожки.
– Вижу, вижу, – отмахнулся Вильгард.
Он подошёл поближе к краю крыши, присел на корточки, пристально осмотрел всё вокруг, а затем уже знакомую девушку.
– Та-ак, – протянул он, продолжая внимательно изучать стройный силуэт. – За её спиной Эваз второй степени, а впереди Хагалаз. Вот это я понимаю – щит так щит.
Жнецы знали этот символ не понаслышке, ведь сильнейшие из сильнейших, живущие в других мирах, использовали его, но только в крайних случаях: обычно, спасая себя от более сильного врага или же посланника смерти. Правда, откреститься от последнего получалось лишь у одного из миллиона, и то ненадолго. Сейчас же перед девушкой сияла грозная и энергетически мощная руна Халагаз. Выглядела руна, как вестник стихийных бедствий. Если подойти с умом, с её помощью можно повлиять на непреодолимые обстоятельства, над которыми обычный человек не властен.
– Откуда у неё такие познания и сила? – недоумевал Айрик.
– Ведь в этом мире нет магов и прочих существ, обладающих волшбой. И ходу нет другим сюда, акромя нас, – затараторил Гест, решив высказать и так всем известные факты.
– Всё правильно говоришь, Гест. И ты, Айрик, задаёшь весьма уместный вопрос, – сказал Вильгард. – Ответ прост: сейчас нет магов и обладающих волшбой, а раньше были. Давным-давно. Наверное, никто и не вспомнит, сколько поколений назад. А наследственность – дело такое: может, и через поколение, а может, и через три явить себя во всей свой красе и силе.
Собратья уставились на Вильгарда, и если бы у них были рты, а не зияющая чернота лица, частично прикрытая шарфом и высоким воротом, то они бы сейчас были широко раскрыты.
– Сюда явились сами? – спросил Вильгард.
– Нет-нет. За предназначенными явились, – Гест посмотрел на Айрика, ища поддержки.
Тот кивнул, подтверждая сказанное.
– В доме напротив скоро произойдёт пожар, – добавил он. – Если быть точным, то, скорее всего, в одной из квартир, ведь притяжение лишь нас двоих сюда явило, а значит, предназначенных будет двое.