Разбудить бога
Шрифт:
«Что за мысли в башке? — я с удивлением остановил полет идиотской фантазии. — Откуда этот бред?»
Я встретился взглядом с Алисой. Внушает? Гипнотизирует? Глаза злющие, это видно. Скорее всего, ее бесят очки Кирилла, не дающие навести на меня морок в полную силу. Между тем моя удивительная противница продолжала осторожно продвигаться к двери в гостиную. Почему именно туда? Странно на самом деле. В какую бы сторону она ни рванула, все равно у меня хватит времени ее убить. Не может она этого не понимать.
Разум помимо воли начал строить одно предположение за другим, и я слишком поздно спохватился, что эта бесполезная работа
Я вырвал его, но маслянистая тошнотворная волна с огромной скоростью начала распространяться от места укола по всему телу. А за ней ледяная волна онемения. Организм запаниковал, и я тоже, если честно признаться. Не ожидал я такой развязки. И почему-то сразу стало понятно, что вколола мне Алиса не транквилизатор, а смертельную дозу яда. Сердце испуганно сжалось, я выронил тяжелый штуцер, и меня начало засасывать в чудовищную воронку небытия.
Глава 9
ВРАГ МОЙ
Странно, но я не умер. Хотя лучше бы умер, наверное, потому что чувствовал я себя не просто плохо, а отвратительно. Отходняк от транквилизатора вкупе с остатками сурового похмелья — это вам не шутки шутить. Это, если всерьез подходить к вопросу, серьезный повод для эвтаназии. Я подумал, что если уж стоит уничтожать мир, то именно по причине присутствия в нем похмелья во всех его проявлениях. Надо же было Спящему Богу увидеть такое во сне!
Глаза открывать не хотелось. Меня мутило, качало, трясло. Мне даже не интересно было, где я в данный момент нахожусь. Потом я осознал, что качка мне не чудится, поверхность подо мной действительно вибрировала и покачивалась. Но реальность все равно была далеко. Я с легкостью мог представить себя и в салоне самолета, и в каюте катера, и в кабине машины.
Потом навалилась жажда. Не просто желание пить, а ощущение, что я превращаюсь в пересохшую мумию, что все ткани организма теряют воду и становятся одеревенелыми. Это вынудило меня поднять веки. Они шевельнулись с трудом, с болью, словно под ними скопился мелкий песок. В глаза ударил свет хмурого зимнего дня.
Оказалось, что я лежу на заднем сиденье машины, а за окнами пробегают назад заснеженные еловые лапы. Похоже было на ближнее Подмосковье в районе Асташковского шоссе. За рулем сидела, понятно, Алиса, время от времени поглядывая на меня в зеркало заднего вида.
— Пить хочешь? — спросила она, увидев, что я очнулся.
Не дождавшись ответа, она протянула мне маленькую бутылочку колы. От одного вида живительной пузырящейся влаги у меня свело челюсти. Не в силах сдерживаться, я схватил бутылку и сделал несколько гулких глотков. Сразу стало полегче, но об активных действиях все равно на время следовало забыть.
— И что теперь? — хрипло спросил я.
Голос не слушался, так пересохло горло.
— Не знаю, — призналась Алиса. — Ты меня здорово удивил, прежде чем вырубиться. Вообще-то стоило бы перерезать тебе глотку, как всем Нанимателям, но жизнь учит не делать этого без крайней необходимости.
— Ну раз я злобный Наниматель, значит, надо было, — пробурчал я.
— Я увидела, что ты другой.
— Вот как, значит?
— Да.
— Ты что, в душах читаешь? — я не собирался срывать сарказм.
— По слогам, — усмехнулась девушка. —
— А ты типа санитара леса, что ли? Очищаешь мир от мудаков-нанимателей?
Алиса весело и задорно рассмеялась, ее рыжие волосы рассыпались по плечам, заиграв в зеркалах и стеклах отсветами пламени. Я откинулся на сиденье и опустил веки. Интересно, куда эта бестия меня везет? И зачем?
— Куда ты меня везешь? — спросил я напрямую.
— К себе домой, — ответила она. — Там мы попробуем выяснить реальную расстановку сил.
— Во как... — не без иронии произнес я, не открывая глаз. — Все оказывается до предела серьезно. В лучших традициях шпионских страстей. А ты не можешь тут выяснить расстановку сил, а потом подбросить меня до моего дома?
— Нет, — прозвучал короткий ответ.
— Круто, — вздохнул я. — «Ее звали Никита», римейк номер сто восемьдесят четыре. В главных ролях Алиса и Александр. Надо было нам с Катькой такое кино снимать. Был бы шумный успех. Школьницы, особенно младших классов и непременно отстающие, взирали бы на нас с почтением...
— Ты хочешь произвести на меня впечатление, цитируя Стругацких? — хмыкнув, спросила Алиса.
— У Стругацких были школьники, а не школьницы.
— Очень смешно, — иронично оценила Алиса. — Но ты мне лучше скажи другое. Откуда ты знаешь мое имя?
Я чуть не рассмеялся. Не то чтобы ситуация как-то к этому располагала, даже напротив, чего уж тут говорить, но правда прозвучала бы на редкость двусмысленно. Что я должен был сказать ей? «Твое имя мне приснилось во сне»?
— От верблюда, — ответил я.
— Забавно... — протянула Алиса.
Ее тон показался мне странным. Кто-то на такой мой ответ мог бы обидеться, кто-то начал бы выспрашивать дальше, а ее, как мне показалось, вариант с верблюдом вполне устроил. Нереальность такой реакции натолкнула на мысль, что Алиса, возможно, неправильно меня поняла. Хотя как можно неправильно понять всем известную с детства поговорку? Только в одном случае это возможно: если говоришь с человеком, который рос обособленно, со сверстниками не общался. А то и вовсе жил в другой стране. Хотя нет, в последнем случае у Алисы был бы иностранный акцент, а им и не пахло.
Однако временно я решил об этом не думать, поскольку хватало других нерешенных проблем. Перво-наперво — как выкрутиться из создавшейся ситуации. На мне не было ни наручников, ни каких-то других видимых и ощутимых пут, но как раз это меня и беспокоило больше всего. Я был далек от мысли, что Алиса полагается только на мою слабость, вызванную воздействием транквилизатора. Наверняка у нее в рукаве рыжей шубки имелся некий козырь, гарантирующий ей безопасность от моего нападения. Я призадумался, что бы это могло быть, а затем понял — очков у меня на носу не оказалось. Все просто. Мало того, что она могла в любой момент использовать свою чудесную способность к невидимости, но наверняка только невидимостью ее способности не исчерпывались. В общем, я не горел желанием проверить, что случится, если я вдруг попробую наброситься на нее сзади и придушить. К тому же мое плачевное физическое состояние к этому никак не располагало.