Раздел имущества

Джонсон Диана

Отель

Les Affaires? C’est bien simple. C’est l’argent des autres. Alexandre Dumas fils^[1]

Глава 1

Последние несколько дней вся Европа как зачарованная сидела у экранов телевизоров и наблюдала, как увлекаемые снежными бурями лавины обрушивались вниз, на альпийские лыжные курорты и симпатичные деревушки. Заснятые операторами с безопасного расстояния, они были таким же прекрасным зрелищем, как водопады

или облака, и таким же волнующим, ведь картина природы, заявляющей о своей склонности к злобному разрушению, всегда заставляет человеческое сердце биться сильнее.

Несмотря на предпринятые обычные меры безопасности с использованием динамита и сейсмографа, несколько старинных шале было стерто с лица земли, а некоторые современные бетонные постройки расплющились и приобрели необычные причудливые формы. Жизни жителей одной из деревень были унесены силой, напоминающей цунами или извержение вулкана. В других местах надежда на то, что в воздушных карманах под снежными карнизами еще остался кто-то живой, заставляла людей, под руководством австрийских, итальянских и швейцарских альпийских патрулей, а также местных французских команд, прилагать активные усилия по их спасению. И все же с типичной для этих мест настойчивостью лыжные подъемники работали, пока могли, и лыжники, заранее заказавшие свои бесценные vacances d’hiver^[2], спешили на склоны, еще открытые для катания.

Не осознавая в тот момент опасностей, которые подстерегали ее в горах, Эми Эллен Хокинз, исполнительный директор компьютерной фирмы из Пало-Альто, штат Калифорния, проигнорировала наставление никогда не кататься одной. Эми испытывала новые параболические лыжи^[3] — новинку, появившуюся уже после того, как она последний раз каталась в этих местах, и, даже несмотря на то что шел снег, она решила, что успеет съехать пару раз, пока еще достаточно светло. Те несколько дней, что она провела здесь, — ужасно плохая погода почти совсем не позволяла кататься на лыжах — и теперь, когда организм справился с перелетом через несколько часовых поясов, ее нетерпение встать на лыжи было столь велико, что она больше не могла оставаться в отеле.

Эми была опытной лыжницей, но хотела бы стать еще лучшей. Выполняя личную программу самоусовершенствования, она выбрала для двухнедельного пребывания отель «Круа-Сен-Бернар» в Вальмери, Франция, — почти суеверный способ задобрить богов после недавно свалившейся на нее удачи. Она будет вести себя очень скромно и тихо и посвятит себя тому, чем давно хотела заняться, да все откладывала: будет кататься на лыжах, учиться готовить и говорить по-французски, — и она не видела причин, почему бы ей не подойти к делу ответственно и серьезно, ведь именно эти качества отличали ее с тех самых пор, как она окончила колледж.

К тому времени, когда Эми добралась до кресельного подъемника, который раскачивался на горе повыше отеля, мобильные телефоны служащих, работающих на подъемнике, — они все еще оставались выше Эми — разрывались от предупреждающих звонков. Видимость уже заметно ухудшилась, а новые лыжи, как оказалось, не хотели ее слушаться, и требовались большие усилия, чтобы наладить с ними взаимопонимание, чего она никак не ожидала. Рельеф был заметно круче, чем на трассах в Скво-Вэлли, предназначенных для совершенствующихся и опытных лыжников, и имел странные участки, на которых невозможно было определить, спускаешься ты или, наоборот, поднимаешься, — это был однообразный равнинный пейзаж, который, казалось, не имел ни впадин, ни выпуклостей. Как человек хладнокровный, она старалась сдерживать разыгравшиеся нервы, напоминая себе об обнадеживающих свидетельствах действия гравитации. Раз она скользила, то, должно быть, все-таки спускалась, и тогда уж пусть лыжи сами ее несут. И вот, ощущая, как налипший снег покалывает ей лицо, Эми просто благодарила судьбу за то, что смогла при исчезающем свете дня закончить спуск по этому трудному склону, на котором она оказалась. Снимая лыжи у входа в помещение, отведенное для лыжников в отеле «Круа-Сен-Бернар», потрясенная и отрезвленная только что полученным уроком, она внезапно услышала отдаленные раскаты, напоминающие взрывы.

Она видела, что, хотя

было еще не поздно, многие отдыхающие уже вернулись, и около сорока пар лыж стояли, закрепленные в ячейках деревянного стенда, а палки были воткнуты в снег, который становился все глубже. (В число удобств, предоставляемых отелем, входили: автобус, который доставлял туристов со станции, комната для лыжников, где сушили обувь, техник-смотритель, а также возможность оставлять лыжи снаружи, около отеля.) В отличие от Эми большинство гостей отеля были европейцами и, должно быть, знали о погоде что-то такое, чего не знала она. Эми обернулась и взглянула на склон, с которым только что сражалась, — теперь он казался едва различимым за снегопадом, — и ей вдруг пришло в голову, что она только что избежала смерти.

— Мисс Хокинз!

Ее окликал человек, которого все называли «тот самый барон», он счищал снег с подошв ботинок, соскабливая его о лыжные крепления, и неодобрительно поглядывал на Эми. Она знала, кто он такой, но очень удивилась, что он знает ее имя. Эми обладала хорошей памятью на лица и уже начала выделять из общей массы людей, с которыми она ехала в отель из Женевы в одном автобусе или которые одновременно с ней снаряжались для катания. Это был австрийский, или, может быть, немецкий барон. Кроме них, в лыжной комнате в это утро находились английский издатель и его семья, один американец по имени Джо, две пожилые женщины из Парижа и две русские пары, с которыми она пока еще не общалась. Большинство людей в отеле были французами или немцами, и, к ее величайшему удовольствию, каким-то непостижимым образом чувствовалось, что они здесь иностранцы.

— Сегодня все вернулись рано, — сказала Эми, чувствуя, что краснеет под этим строгим взглядом. Иногда она вела себя скованно, хотя и не была робкой. Ее успехи на работе напоминали успехи актера, который в обычной жизни заикается и краснеет, а на сцене играет убедительно. В домашней обстановке ее улыбку находили милой и обворожительной. Кроме того, Эми была скромной и дружелюбной, а теперь еще и сказочно богатой, что не многим выпало на долю за тот год, который она провела в Станфорде.

— Вот именно. Повсюду вывешены предупреждения. — Барон окинул взглядом ее безнадежно наивную фигурку. По выражению его лица можно было понять, что он решает про себя, не следует ли ему взять шефство над этой женщиной по поручению местного туристического бизнеса. — Разве вы их не видели? Они написаны не только по-французски, но и по-английски.

— Да-да, конечно. Я хотела вернуться, но я пока плохо знаю маршрут, — сказала она.

Ее все еще трясло из-за пережитого приключения, а также из-за того, что она не заметила предупреждения об опасности, хотя и скрупулезно изучала время работы подъемника, которым она воспользовалась: она не хотела упустить последнюю возможность спуститься к отелю. Обычно Эми не допускала ошибок, это был ее пунктик. Кроме того, ее немного рассердило его предположение, что ей требуется перевод на английский язык, чтобы понять вывешенное объявление.

Конечно, ее ответ был более-менее правдивый. Она уже собралась было возразить, что: а) она некоторым образом читает по-французски и б) благодарю вас, но ее привычка не слушаться чужих указаний не распространяется так далеко, как игнорирование объявлений, предупреждающих об опасности схода лавин, — не больше чем объявлений об акулах и водоворотах, — просто она их не увидела. Вместо этого она улыбнулась своей милой, открытой улыбкой.

— Все лыжни ясно обозначены.

Его тон оставался осуждающим, но в этот момент он думал о том, что тип красоты этой девушки именно американский, когда красоту лица определяет оптимистичный темперамент его обладательницы. Однако оптимизм непозволителен. Барон понимал, что она — человек с большими надеждами. Судя по внешнему виду, девушка могла оказаться и австрийской m"adchen^[4], с ее косой цвета карамели и свежими щечками с ямочками, которые придавали лицу особую миловидность. Ее беспокойная манера жить на бегу, почти задыхаясь, была продиктована, вероятно, постоянным беспокойством, что все ее возвышенные мечты могут разбиться вдребезги. Для его работы, связанной с недвижимостью, было очень важно уметь читать по лицам и угадывать разбившиеся надежды.