Разделенные океаном

Ли Маурин

Стоял сентябрь. Они приехали в Дунеатли, потому что прошло уже больше пяти лет с тех пор, как Молли рассталась со своими братьями, Тедди и Айданом. Не успеет она оглянуться, как они станут мужчинами и напрочь позабудут свою сестру — точнее двух. Впрочем, Аннемари, похоже, исчезла с лица земли. Финн сказал, что каждый день ждет, когда на коврик перед дверью упадет письмо от тети Мэгги с известием о том, что их сестра нашлась, или от самой Аннемари, в котором она объяснит причины своего таинственного исчезновения. После долгого периода ухаживаний тетя Мэгги согласилась выйти замуж за сержанта МакКлоски и переехала в место под названием Куинс.

Операционная Доктора превратилась

в кабинет Финна. Он открыл собственную бухгалтерскую контору в Дунеатли после того, как скончался Дорик Кеннеди, занимавшийся этим до него. Закончила свой жизненный путь и Нанни, которая тихо умерла во сне в канун Дня поминовения усопших [56] . На встречу с Создателем отправился, естественно, и Доктор, но стало ли это результатом случайности или чьего-то умысла, так никто никогда и не узнал. Отец Бирн, памятуя о презумпции невиновности, устроил ему похороны по христианскому обряду (тогда как хоронить самоубийц в освященной земле Церковь запрещала).

56

День поминовения усопших отмечается католической церковью 2 ноября.

Хейзел воспитывала Тедди и Айдана, как собственных детей.

— У меня пятеро мальчишек, к которым, похоже, скоро добавится еще один, — сообщила она Молли, ласково похлопывая себя по огромному животу.

Малыш должен был появиться на свет в ноябре.

Тедди, которому исполнилось уже десять лет, обнял Молли так, словно она никуда и не уезжала. Он был таким же высоким и кареглазым, как Молли, — мальчик с приятным лицом, не красавец, но и не урод. А вот Айдан был точной копией Финна — симпатичный, с правильными чертами лица и синими глазами, в которых иногда вспыхивали сиреневые искорки, напоминавшие Молли об Аннемари. Он оказался намного застенчивее брата; быть может, потому, что, когда Молли уехала, ему было всего два года и его воспоминания о ней поблекли и затерялись в прошлом.

В их первый вечер Финн увел Тома в пивную О’Рейли на другой стороне площади, оставив Молли и Хейзел за кухонным столом. Посуда была уже вымыта, а маленький котенок Бабблз доедал остатки великолепной тушеной баранины, которую они ели на ужин. Дети легли спать, за исключением Тедди, который выполнял домашние задания в столовой. Молли еще предстояло покормить двухмесячного Джоуи, прежде чем самой отойти ко сну.

— Ты собираешься рожать четвертого, Молл? — полюбопытствовала Хейзел, вновь похлопав себя по животу.

Она зажгла лампу на буфете — в Дунеатли по-прежнему не было ни электричества, ни газа, хотя некоторое время назад в деревню протянули телефонную линию.

— Мне нравится число четыре — такая славная цифра, — ответила Молли, — и я предпочла бы иметь еще одного мальчика, чтобы у Джоуи появился товарищ для игр, но не стану возражать, если у меня родится девочка.

— А мы с Финном хотим девочку, но не станем возражать и против мальчика. — Хейзел рассмеялась, и ее большие карие глаза заискрились счастьем.

— Тебе повезло, — заметила Молли, — Финн работает дома. А я не вижу Тома целыми днями. Иногда он дежурит по ночам, а на следующий день отсыпается. Но я не жалуюсь, — поспешно добавила она. — Я знала, чего ожидать, когда выходила замуж за полицейского.

— Мне кругом повезло, — просто сказала Хейзел. — Ты ведь знаешь, что я выросла в приюте? — Молли кивнула, и Хейзел продолжила: — В первый раз я сбежала из дому в шесть лет. Мать тогда вышла замуж за одного парня, который оказался не готов воспитывать незаконнорожденную дочь

от другого мужчины. Первые несколько лет меня каждый день наказывали просто за то, что я родилась вне брака, но, как бы они меня ни лупили, я лишь смеялась им в лицо. Их оружием был хлыст, а моим — смех. Но, Молли, — добавила Хейзел, зябко передернув плечами, — какой же одинокой и несчастной я себя чувствовала! Никто и не догадывался, что каждую ночь я засыпала в слезах. Сбежав из дому, я нашла место в одной гостинице в Килдэре, где мне не давали ни минуты покоя, заставляя стирать и гладить, таскать багаж и прислуживать за столиками. Но я лишь смеялась, словно все это доставляло мне необычайное удовольствие. Вот там я и познакомилась с Финном. Мы с ним сцепились из-за чемодана. Он настаивал, что понесет его сам, как настоящий джентльмен, а потом взял да и уронил чемодан мне на ногу. Вместо того чтобы закричать или заплакать от боли, я лишь рассмеялась. К тому времени это вошло у меня в привычку, но и Финн тоже засмеялся. Он даже попытался приподнять мою ступню и погладить ее! Я вновь рассмеялась, но на этот раз по-настоящему. Вот так у нас с Финном все и началось. С тех пор мы смеемся не переставая, и не проходит и дня, чтобы я не благословляла свою счастливую звезду, понимая, как мне повезло.

— Я уверена, что и Финн думает так же, — мягко заметила Молли. Она испуганно вздрогнула, когда Бабблз запрыгнул ей на колени и принялся умываться. — Это мальчик или девочка? — спросила она.

— Мальчик, иначе вскоре дом будет наводнен котятами, а у меня не хватит духу выгнать их вон.

— Он очень красив.

Бабблз был длинношерстым полосатым зверем, настоящим тигром в миниатюре. Молли погладила его по худой изящной спинке.

— Пожалуй, и нам стоит завести себе кота. Девочки будут очень рады.

— У Бабблза целая куча братьев и сестер, так что одного из них ты можешь увезти с собой. Нона из почтового отделения уже устала подыскивать им хороших хозяев. Тебе понадобится картонная коробка для перевозки, только в крышке надо проделать несколько дырок, чтобы он (или она) не задохнулся.

— Он, — поспешно сказала Молли. — Мне бы тоже очень не хотелось раздавать котят.

Том и Финн вернулись домой, и в то же самое время захныкал Джоуи. Хейзел принялась зажигать лампы по всему дому. Молли покормила малыша в спальне, где предстояло спать им с Томом, стесняясь обнажить грудь перед братом, хотя Финн настолько привык к тому, как кормят его собственных детей, что наверняка не обратил бы на это внимания.

Когда Джоуи решил, что с него довольно, Молли отнесла его вниз, чтобы отец помог своему сыну отрыгнуть и выпустить воздух из кишечника, на чем всегда настаивал Том, когда оказывался дома. Хейзел заварила чай и приготовила целую тарелку бутербродов с холодной бараниной.

За едой они проговорили почти до полуночи. Над Дунеатли раскинула крылья мертвая тишина, что было странно для тех, кто привык к неумолчному шуму Ливерпуля, который не спал даже по ночам. Такая же тишина сопровождала Молли и Аннемари в ту ночь, когда они крались через замерзшую площадь к дому Финна, даже не подозревая о том, что готовит им судьба.

— А мне здесь нравится, — сказал Том, когда они легли в постель. — Я бы не возражал против того, чтобы после выхода на пенсию поселиться в Дунеатли.

— Ох, Том, этого ждать еще как минимум сорок лет. — Молли поерзала, устраиваясь у него под боком, а он так крепко обнял ее обеими руками, что у нее перехватило дыхание.

— Никогда не поздно строить планы на будущее, — прошептал он.

Проваливаясь в сон, Молли слышала, как за стеной в своей спальне над чем-то смеются Финн и Хейзел.