Раздолбаи космоса, или Гений кувалды
Шрифт:
Василий сел и покачался. Действительно, было очень удобно.
– По-моему, такая роскошь стоит куда больше двух тюбиков, – заметил Сократыч.
– А как я его домой заволоку? – спросил Василий.
– Тоже продумал! Полдня сидел и прикидывал. Сначала вы заталкиваете ваше кресло вот в этот скок…
Василий озадаченно посмотрел на теневой овал, разлегшийся на светлом покрытии метрах в пяти от них.
– Ну и закину его на потолок…
– Правильно! – с улыбкой согласился Сократыч. – А там буквально в двух шагах еще один
– Ага… – сказал Василий, соображая. – И сколько ты за него хочешь?
При появлении кресла Телескоп пришел в восторг, и Василию это решительно не понравилось.
Вздыбив шерстку и раздув ноздри чуть ли не до размеров глаз, зверек кинулся к камушку и принялся с трепетом обхаживать его и ощупывать. Столь соразмерных себе глыб он, надо полагать, давно уже не встречал. Наслушав ладошками напряженку, издал победную трель и запрыгал к стене, где висели на крюках ломограф и кувалдометр.
– Телескоп! – остановил его Василий. – А по хвосту?
Телескоп притих и уставился.
– Значит, так, – веско промолвил Василий. – Камушек этот – не трогать. Даже если захочешь жрать…
– Зать… – еле слышно повторил Телескоп.
– …к камушку не прикасаться! Сьок? (Усек?)
– Сьок! – растерянно отозвался Телескоп.
– Ну вот… – смягчившись, продолжал Василий. – И вообще вести себя прилично. У нас сегодня гость.
– Гость! – совсем по-человечески чирикнул Телескоп, вытулив на Сократыча выпуклые глазищи.
– Все-таки, согласитесь, Василий, – задумчиво заметил тот, в свою очередь разглядывая Телескопа с таким вниманием, словно видел подобное существо впервые, – что гипотеза моя насчет ласок и кошек, кажется, весьма близка к истине… Кстати, мне показалось, или вы меня в самом деле зачем-то искали?
– Да как… – сказал Василий. – Ты, Сократыч, садись… Я чего хотел-то? На обед тебя хотел пригласить. Ну и выспросить кое-что…
Дедок Сократыч, уже откачнувшийся в кресле, растроганно округлил глаза.
– Знаете, Василий, – сказал он, уютно колеблясь вместе с камушком. – По-моему, только вы (да еще, наверное, Рома) единственные здесь люди, считающие, что за информацию надо платить… Так что вы хотели?
Василий снял с Натянутого между световодами шнура авоську с тюбиками и присел над свернутым в кольцо кабелем.
– Да я насчет сегодняшнего… Как думаешь: с чего бы это нам с утра одними красненькими платили? Дедок оживился.
– Думал, – сказал он. – Сам думал. Только… Василий! Не ждите от меня готовых ответов. Давайте порассуждаем вместе… Можно, конечно, предположить, что причиной всему – сами хозяева. Но это скучно. Это все равно что сказать: «Так было угодно Богу…» Никакой информации эта фраза, согласитесь, не несет… Благодарю вас. – Дедок приподнялся и принял из рук Василия гонорар за кресло. – Гораздо интереснее полюбопытствовать: а что еще из ряда вон выходящего случилось у нас
– Из ряда вон выходящего?
– Ну да, – подтвердил дедок, наклонив глыбу-качалку вперед, чтобы оказаться поближе к разложенной Василием закуске. – Чего-нибудь этакого, знаете, небывалого…
Василий подумал.
– Н-ну, не знаю. Фартук вот вчера смастерил, а так… Не знаю.
– Фартук? – переспросил Сократыч и огляделся. – Вот этот? – уточнил он, устремив взор на свисающие со стены складки чугунного литья. – Точно, точно, вы же в нем глыбу ломали… И как же вы его смастерили? Из чего?
Василий объяснил.
– Ну вот видите! – победно вскричал дедок. – Я же говорю: все в этой жизни взаимосвязано! Вы наносите кольцевой трубе неслыханные доселе разрушения. В информационной сети хозяев немедленно возникают помехи. И как результат – надзорки начинают выдавать одни алые тюбики. По-моему, картина совершенно ясна…
Василий ошалело оглянулся на кольцевую трубу. По ней по-прежнему ползали похожие на улиток комочки слизи. Поблескивала стеариновыми наплывали тонкая свеженарощенная кожица.
– И надолго это, как думаешь? – спросил он, невольно понизив голос.
– Насколько мне известно, – задумчиво откликнулся дедок, – Леше Баптисту надзорка (это уже ближе к полудню) выдала три алых и два оранжевых тюбика. Надо полагать, по мере продвижения ремонта трубы эффект будет проявляться все слабее и слабее… Скажите, Василий, а кроме вас, еще кто-нибудь знает, как смастерить такой фартук?
– Ромка знает… Пузырьку еще сказал.. А в чем
Дело?
– Так… – Дедок Сократыч уныло воздел седые бровки. – Просто хотелось бы знать, что нас там ждет в будущем…
Глава 19
Дано мне тело. Что мне делать
С ним?
Ты что мне тут принес? – страшно осведомился Крест. – Это что?
Никита Кляпов облизнул губы и безнадежно посмотрел на пяток алых капсул.
– Так выдали… – выдавил он.
– По барабану мне, чем тебе выдали, понял? – Крест прищурился. – Иди меняй.
– Я пробовал, – уныло сказал Никита. – Никто не хочет. Говорят: сегодня всем так платили…
Крест осклабился, и Никита почувствовал, как опять накатывает эта отвратительная трусливая слабость, за которую он ненавидел себя всю жизнь. Волчья улыбка Креста, как всегда, лишила его последних сил. Сопротивляться было бессмысленно.
– Ну ты, бродяга… – задушевно сказал Крест. – Фуфло толкаешь? Тебе что, кранты заделать с фифуром?
Никита вскинул голову.
– А по-человечески можно?
Но это уже была даже и не агония. Никита огрызнулся устало, почти равнодушно. Видно было, что ему давно на все глубоко наплевать. В том числе и на собственное достоинство.