Раздолбаи. (Работа по специальности)
Шрифт:
– А что же они тогда с Земли вывозят? – сильно помрачнев, с подозрением спросил Василий.
– Да всё что угодно! Кстати: вывозят или завозят? Тоже бы неплохо уточнить… А людей они могут прихватывать чисто случайно. Ну вот, скажем, зачерпнули вы ведром воду – а там ещё и лягушка…
– Слушай, дед, я от тебя торчу! – решительно врубился в разговор Ромка. – А чего ж они тогда «конуру» построили? Каждую ночь камушки подкидывают, жрать дают!..
Дедок Сократыч так и расплылся от удовольствия. Оба вопроса, надо полагать, были
– Если хозяева достаточно гуманны, то что, скажите, им с нами ещё оставалось делать? Вот, допустим, вы, Рома, обнаружили, что к вам домой пробрался бездомный щенок… Ведь вполне возможно, что вы построите ему конуру, накормите…
– Ага, щенок! – перебил Ромка. – А если щенок везде гадит и мебель грызет?
– В самую точку! – в полном восторге вскричал Сократыч. – Добавьте ещё, что он отказывается спать в конуре и перебирается жить… Ну, скажем, в тумбочку с чистым бельем!
– Ну и выгнать обратно на улицу!
– Здравая мысль, – одобрил дедок. – И всё же хозяева нас обратно не гонят. Следовательно… – Он замолчал, выжидательно глядя с младенчески счастливой улыбкой то на Василия, то на Ромку.
– Ну? – не выдержал Василий. – Что следовательно-то?
– Следовательно, хозяевам выгодно, чтобы щенок грыз мебель и спал в бельевой тумбочке, – ясно выговорил Сократыч.
– Дед, по-моему, у тебя глюки, – искренне сказал Ромка.
Но дедок Сократыч его не услышал. У него было лицо человека, внезапно вспомнившего про невыключенный утюг.
– Ай-яй-яй-яй-яй… – потрясённо выговорил он наконец и поднял на собеседников слегка округлившиеся глаза. – Странно, как это мне раньше в голову не пришло… Вот, послушайте. Кто виноват, что мы оказались здесь? Владельцы летающих блюдец, не правда ли?.. – Сократыч честно сделал паузу и, не услышав возражений, продолжал: – А кому мы наносим урон? Хозяевам, так ведь?.. Иными словами, с нашей стороны будет вполне резонно предположить, что хозяева имеют право требовать с виновников (то есть с владельцев летающих блюдец) компенсации за наносимый нами ущерб. И если размер компенсации значительнее, чем размер ущерба, то, стало быть, хозяевам выгодно, чтобы мы ломали как можно больше!.. Я, конечно, не экономист, но, кажется, гипотеза вылепляется прелюбопытнейшая.
Весьма довольный собой, Сократыч потянулся за следующей капсулой.
– Так эти… на тарелках… – ошарашенно проговорил Ромка. – Они что, совсем глупенькие, что ли? Прилетели бы разок, посмотрели…
– Возможно, им дешевле заплатить штраф, чем добиваться справедливости, – тонко заметил Сократыч. – Такое и у нас, согласитесь, случается. Причём сплошь и рядом – вот Василий не даст соврать…
Василий мотнул отяжелевшей головой, словно стряхивая наваждение.
– Сократыч! – проскрежетал он. – Я ж тебя о чём спросил? Я тебя спросил, когда прилетают тарелки! И всё! А ты мне тут плетёшь про хозяев… и про этих…
–
– Ну это мы ещё посмотрим, – буркнул тот. – Значит, через три дня в ночь… А тарелки каждый раз кого-нибудь привозят?
– Не-ет, – сказал дедок. – Если бы каждый раз – тут бы уже повернуться было негде. Чаще всего – сядет, постоит и улетит снова.
– Люк открывает?
– Если привезла новичка – обязательно!
– И сразу закрывается?
– Да.
– Понятно… А сами открыть не пробовали?
– Открыть – нет. Но разломать – пытались.
– И чего? – с интересом вмешался Ромка.
– Да ничего. По-моему, Рома, вы единственный, кому удалось оторвать от летающего блюдца хотя бы одну деталь.
Ромка остался весьма доволен услышанным. Минута прошла в молчании.
– Та-ак… – С угрюмой решимостью Василий снова поскрёб щетину. – Ну, спасибо тебе, Сократыч… Что-то я тебя ещё хотел спросить… Да! Не знаешь, чем тут бреются?
– А световодом, – любезно объяснил дедок. – Вон тем – тоненьким, сереньким, с краешку… Сейчас покажу.
Все трое встали и приблизились к стройным, улетающим ввысь стволам, неспешно расплескивающим радужные волны. Серенький световод был тонок, как струна, и не сразу различим.
– Вот, – сказал дедок Сократыч. – Не бойтесь, кожу не прорезает, а щетину снимает идеально. Единственная трудность заключается в том, что всё приходится делать наоборот: так сказать, не бритвой по лицу, а лицом по бритве… Ну, ничего. Со временем привыкнете.
Лика медитировала. Сложив ноги кренделем и выпрямив спину, она парила над чёрным бревном кабеля и, омываемая волнами приглушённого полусвета, отрешённо глядела на пульсирующие светоносные стволы. Выглядело всё это, следует признать, весьма эффектно. Хотя Ромке теперь и самому ничего не стоило влезть на кабель и заплестись в «полулотос».
Несколько секунд Лика пребывала в неподвижности, потом медленно повернула голову и с величественным недоумением взглянула на пришельца. Запросто можно было подумать, что узнала она его не сразу.
– Ну и как там у них? – полюбопытствовал Ромка.
Лика вздохнула, упёрлась ладонями в воздух и расплела ноги. Села по-человечески, улыбнулась.
– У кого?
– Ну… у хозяев там… Снаружи.
Лика помолчала, загадочно на него глядя.
– Всё будет хорошо, Рома. Я спрашивала о тебе, и они сказали, что всё будет хорошо…
В этот раз на Лике была коротенькая белая туника, охваченная поверху ещё более короткой безрукавочкой, плетёной на манер рыболовной сети, но только с кисточками, узлами и прочим выпендрёжем. По белоснежным складкам порхали цветные блики.