Раздолбаи. (Работа по специальности)
Шрифт:
Брать на прицел и впрямь было нечего. В совершенно голом квадратном помещении (прихожая почему-то отсутствовала) одиноко раскинулось огромное двух-, чтобы не сказать трёхспальное, ложе. Пустое. Предмет роскоши вызывающе сиял полировкой и выложен был нежно-упругими на вид квадратами, обитыми чем-то дорогим и ласкающим глаз.
– Справа, – отрывисто предупредил Василий, не оборачиваясь. – Смотри не вляпайся…
Но Ромка уже и сам увидел: в метре от входа на полу лежало овальное пятно чёрт её знает откуда падающей тени. Точно такое же, один к одному, только
Василий тем временем приблизился к ложу и, убедившись, что спрятаться под ним невозможно, потыкал стволом в одну из квадратных подушек. Звук получился – как от соприкосновения двух булыжников.
Подошёл Ромка. В недоумении тронул кончиками пальцев другую подушку, потом, изумившись, провёл по ней ладонью.
– Во идиоты! – выговорил он, уставив на Василия совершенно круглые глаза. Подушка была холодная и твёрдая, как мраморная плита.
– Ладно, – сердито сказал Василий. – Бог с ней, с кроватью. Давай логически… Деться он отсюда никуда не мог… – Василий не договорил и прислушался.
– Ля-ля-ля-ля!.. – завопил в отдалении истошный альт и оборвался, словно певцу заткнули рот. Пистолет в руке Василия качнулся от проёма к проёму.
– В голову… – шёпотом подсказал Ромка.
– Чего?
– Если стрелять, то в голову… – пояснил Ромка.
– Придурок! – Василий смерил лопоухого спутника уничтожающим взглядом. – Видиков, что ли, насмотрелся?..
Прислушались. На этаже было пусто и тихо.
– Ну что, пойдём дальше… – вздохнул Василий. – Не возвращаться же…
Следующая комната, наполнившаяся при первом их шаге холодным голубоватым свечением, оказалась совершенно пустой, если, конечно, не брать во внимание груду желтоватой трухи в углу да рассыпанных по полу разноцветных похожих на выкройки лоскутов. То же окно, те же три чёрных дверных проёма. Кажется, этаж и впрямь был сквозным и состоял из одних только комнат: ни коридоров, ни кухонь, ни даже санузлов.
– Ну, понятно… – тихонько сказал Ромка.
– Что понятно? – машинально переспросил Василий, пробуя на ощупь ярко-алый лоскут. Лоскут был холодный и скользкий, как лягушачья кожа.
– Понятно, как это он сквозь стены ходил…
Эта невинная фраза привела Василия в бешенство.
– Да? – побагровев, гаркнул он. – Понятно? А с этажа на этаж ты прыгать умеешь? Без лестницы, а?
Отшвырнул с отвращением скользкий лоскут и, сопя, направился в угол. Ухватил щепотку желтоватой трухи, растёр в пальцах, понюхал… Труха как труха. Похоже, древесная.
Ромка растерянно поскрёб стриженый затылок. С этажа на этаж без лестницы… Так, может, тут и лестницы в комнатах есть?.. Осенённый такой мыслью, он немедленно сунулся в один из проёмов. Далее последовал приглушённый вскрик, и отшатнувшийся Ромка повернул к Василию смятое страхом лицо.
– Там… – выдохнул он, тыча во что-то стержнем. – Там…
Во мгновение ока Василий очутился рядом и чугунным плечом отпихнул Ромку назад, за спину.
Посреди залитой рубиновым светом комнаты, уткнувшись лицом в пол, лежало белое раздутое тело.
Глава 4
Хороша
– Ни к чему не прикасаться! – отрывисто предупредил Василий. – Встань в дверях.
Ромка испуганно шевельнулся и замер. Большего он всё равно сделать бы не смог, поскольку и так стоял в дверях.
Василий потянул воздух круглыми ноздрями. Запаха вроде нет… А раздуло прилично… Или это у него бёдра такие?.. Э! А труп-то, получается, женский…
Василий стоял неподвижно, работали одни глаза: оценивали, прикидывали, измеряли. Значит, так… Сначала место происшествия… Справа от двери на расстоянии двух метров от левой ноги трупа обнаружено… Василий нахмурился, но так и не понял, что же, собственно, обнаружено справа от двери. Поколебавшись, он определил находку как «предмет неправильной формы» и двинулся дальше. Глаза его довольно быстро обежали комнату против часовой стрелки и, кроме теневого «капкана» под окном, ни за что больше не зацепились. Что ж, тем проще…
Итак… Женский труп, совершенно голый, лежит приблизительно в центре комнаты по диагонали. Голова трупа направлена в ближний правый от окна угол.
Зафиксировав таким образом положение объектов, Василий двинулся к телу. Чудовищный бледный зад покойницы вздымался чуть ли не на полметра над уровнем пола. Ниже колен ноги вдруг истончались самым неожиданным образом, а заканчивались и вовсе условно: на левой ноге было четыре пальца, на правой – три. Кроме того Василий сразу обратил внимание на другую странность: несоразмерно маленькая голова трупа не имела волосяного покрова и лоснилась, как бильярдный шар.
Все эти несообразности он поначалу хотел списать на далеко зашедшее разложение, но теперь уже было ясно, что никакого разложения тут нет и в помине, что труп свеженький. Если это вообще труп.
Василий присел на корточки и принялся осматривать тонкую вывернутую ладошкой вверх руку. Весьма любопытная была рука. То, что на ней насчитывалось всего четыре пальца, как и на левой ноге, – полбеды, а вот то, что ни один из них не являлся большим… Такое ощущение, что потерпевшая сплошь состояла из особых примет.
– Может, тут радиоактивный фон повышенный? – негромко спросил Василий и сам затосковал от такого предположения. В своё время чудом избежав отправки в Чернобыль, он с тех пор панически боялся радиации.
– Ну чего стал столбом! – прикрикнул он на оцепеневшего в дверях Ромку. – Иди – поможешь…
С отвращением на лице Ромка сделал шаг, и темнота немедленно оккупировала дверной проём.
– Давай перевернём, – сказал Василий. – Чего косоротишься? Зимой вон один мужик дома помер, полмесяца у теплой батареи пролежал – и то ничего: по частям выносили… в противогазах… – Он протянул руку к чудовищному бедру и тут же отдёрнул пальцы. Гладкая без единой поры и без единого волоска кожа оказалась прохладной, но не более того. Мёртвому телу полагалось быть куда холоднее.