Раздвоение ВВП:как Путин Медведева выбрал
Шрифт:
Перед заседанием члены правительства были бодры и веселы. Почти всем им в тот день предстояло прославиться. Первый вице-премьер Дмитрий Медведев проводил всенародную интернет-конференцию по нацпроектам в редакции газеты «Известия». Министр иностранных дел Сергей Лавров встречался с активистами движения «Наши» и «Молодая гвардия» в тишине «Александр-хауса». Чему-то тихо и застенчиво улыбался министр здравоохранения и социальной защиты Михаил Зурабов, выглядевший так, словно ему есть что сказать и он намерен сделать это безотлагательно.
Впрочем, по-настоящему прославился в тот день председатель правительства Михаил Фрадков.
Выслушав доклад об инфляции в России, падающей почти с такой же скоростью, что и рынки в Азии, господин Путин поинтересовался у Михаила Зурабова, как обстоит дело с внешней трудовой миграцией. Господин Зурабов начал излагать концепцию миграционной политики России, которая, как я понял из его объяснений, состоит прежде всего в постоянном мониторинге сложившейся ситуации – тревожной, как обычно. Впрочем, в разы, по его словам, в последнее время увеличилось количество честно регистрирующихся иностранных рабочих в России: до 1,4 млн человек в год, и эта цифра не может не радовать господина Зурабова, как и любая другая, растущая на радость президенту России.
Михаил Зурабов продемонстрировал, что не зря совмещает в одной должности руководство двумя разными отраслями: его министерство начало «проводить медицинское обследование иностранных граждан, и есть значительный процент таких, которые больны тяжелыми заболеваниями, как СПИД, гепатит, ряд социально значимых заболеваний» (то есть таких, которыми иностранные рабочие могут в принципе даже гордиться).
Михаил Зурабов заверил президента, что не допустит увеличения цен на товары первой необходимости на рынках, где, по его мнению, совершает контрольные закупки в свою потребительскую корзину почти 20 % россиян.
Казалось, президент дал возможность Михаилу Зурабову поговорить именно на такую выигрышную тему специально для того, чтобы все, кто еще в чем-то сомневается, больше не сомневались: все у него, Михаила Зурабова, очень хорошо, потому что президент России верит Михаилу Зурабову.
– Замещение нашими гражданами на рынке труда происходит? – озабоченно спросил Владимир Путин.
Он скорее имел в виду, происходит ли выдавливание не наших граждан с рынков труда. Возможно, с самого начала Владимир Путин хотел услышать именно об этих принципах внешней миграционной политики, но, так и не дождавшись от министра удовлетворительного ответа, решил спросить об этом напрямую.
– Началось! – не дал ему договорить господин Зурабов. – Началось! Это, конечно, более дорогая рабочая сила. Тем не менее те, кто занимается торговлей, делают это.
Михаил Зурабов закончил говорить и, к моему удивлению, начал поглядывать на часы. Он теребил и теребил их в руках. Он как будто торопился куда-то, на какую-то более важную встречу. Или он просто сильно нервничал.
Господин Путин, казалось, хочет перейти к другому вопросу. Но смотрел он при этом все равно на господина Зурабова. Президент медлил, а потом, по-прежнему в упор глядя на министра, обратился к первому вице-премьеру:
– Дмитрий Анатольевич, просил вас проконтролировать ситуацию с лекарствами, которые не получает население.
– Да, – согласился господин Медведев. – Что было предпринято?
Он начал подробно отвечать на вопрос, и это выглядело вызывающе. Михаил Зурабов в разговор президента и первого вице-премьера об исправлении критической ситуации с поставками лекарств не вмешивался, его в этом разговоре в расчет не принимали. Между собой разговаривали люди, которые были в состоянии решить эту проблему. Господина Зурабова никто из них в таком качестве, как стало понятно, не рассматривал. И ему тоже давали это понять.
Дмитрий Медведев говорил, что меры, принятые после сделанного неделю назад указания господина Путина, дают возможность разблокировать ситуацию с финансированием (значит, она была заблокирована), что позволит решить возникающие проблемы.
Господин Медведев рассказал, что намерен напрямую (то есть без посредничества министерства здравоохранения и социальной защиты) «сотрудничать с Ассоциацией больных и работать с заболеваниями, которые носят тяжелый и затяжной характер».
– В каком смысле работать? – переспросил господин Путин.
– В смысле финансирования, – кратко ответил господин Медведев.
Тут президент повернулся к премьер-министру, которому нечасто дает слово на таких заседаниях (это все-таки слишком тяжелая артиллерия), и спросил его, достаточно ли этих мер для исправления ситуации.
– Вообще-то ситуация не очень, – словно бы неохотно признался господин Фрадков. – Меры носят экстренный характер. Сколько бы денег ни давали, если это не будет подкреплено мерами организационного характера. Трейдеры нас просто не поймут!
Этот аргумент в устах господина Фрадкова прозвучал убийственно.
И Михаил Фрадков с облегчением предложил еще одну экстренную меру организационного характера:
– Мною принято решение освободить от занимаемой должности.
Я, клянусь, был уверен, что он назовет фамилию господина Зурабова. Все, что говорилось ранее, должно было закончиться этой фамилией. Вся, так сказать, логика повествования вела к Михаилу Зурабову.
Но привела к другому человеку:
—.. главу Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения Рамила Хабриева, – закончил Михаил Фрадков.
Так в американских боевиках герой целится в лоб плохому полицейскому, которого надо хорошенько попугать, чтобы расколоть, и, нажимая на спусковой крючок, в последнее мгновение направляет ствол на человека, мирно дремлющего за соседним столиком. Да, соблазн разрядить всю обойму в плохого полицейского был велик, но все-таки его будут судить.
В новейшей российской истории было несколько похожих ситуаций. Все так постепенно, но с какого-то момента довольно скоро складывается, что человек просто не может не уйти со своего поста. Это вдруг понимают окружающие, понимают журналисты, это понимают даже граждане страны (живущие как на лекарствах, так и без них). Это понимают все. И в какой-то момент это наконец понимает и тот, кто не может не уйти.